Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Поражение Красной армии вновь усилило внимание большевиков к Литве: Чичерин предложил Нарушевичиусу, когда тот приезжал в Москву, заключить военную конвенцию или позволить «нам» занять коммуникационные линии для обороны[541]. Копп просил литовского министра иностранных дел Ю. Пурицкиса, когда последний был в Берлине, разрешить транзит военных грузов из Германии в Россию через Литву[542]. Даже в начале октября РВСР пытался договориться с литовским министром обороны К. Жукасом о свободном проходе частей Красной армии по литовской территории в обмен на советскую помощь Литве оружием и «военспецами»[543]. Но если большевики не достигли военного соглашения с Литвой в период успехов Красной армии, то в условиях ее отступления такая вероятность была нулевая. Вместе с тем, оценивая нейтралитет Литвы, военный начальник ее железных дорог Биронт писал Жукасу в ноябре 1920 г.: «.если бы началось [снова] большевистское наступление, [надо] идти вместе с ними на Варшаву <…> литовцы были поражены глупостью, когда, имея общего с большевиками врага – Польшу, не объединились с ними»[544]. Литовская позиция во многом объяснялась тем, что в результате польско-литовских переговоров, проходивших под наблюдением Лиги наций, 7 октября Литва достигла с Польшей Сувалкского соглашения, по которому демаркационная линия между соседями соответствовала примерно линии Керзона. В результате Вильно и стратегически важная железная дорога Вильно – Лида отходили Литве. Виленский край имел выгодное географическое положение, являясь «природным посредником» между Россией и Западом[545]. Пилсудский – на случай неудачи планируемой польско-литовской унии – заранее подготовил аннексию Виленщины, осуществленную «мятежными» войсками генерала Л. Желиговского 9 октября, накануне вступления соглашения в силу.

На ход советско-польской войны оказал влияние и Врангель, но решающее значение имел Западный фронт. 14 августа Ленин был готов бросить туда предназначенные против Врангеля дивизии. С точки зрения «политической, – писал он Склянскому, – архиважно добить Польшу <…> во что бы то ни стало взять Варшаву в 3–5 дней»[546]. Этим объясняется решение (запоздалое) Кремля о переброске Конармии с Юго-Западного фронта под Варшаву, недооценка роли Южного фронта.

После отступления Красной армии из-под Варшавы Франция, по словам Замойского, активизировала политику «создания центрально-европейского блока <…> против Германии и восстановления антибольшевистской России <…> изменения этой линии (Керзона. – В.З.) в нашу пользу <…> могли бы произойти в результате нашего соглашения <…> с Францией»[547]. По мнению МИД Польши, Врангель согласился бы на границу гораздо восточнее линии Керзона, и Пилсудский пытался сорвать заключение мирного договора с Советской Россией. Но советско-польские переговоры о мире скоро вступили в решающую фазу, поскольку к планам Пилсудского о наступлении вглубь России Антанта отнеслась скептически: «Возрождение России может быть осуществлено <…> путем <…> создания врангелевской России» (из записки Военного совета Антанты с изложением нового плана совместных действий польской армии с армией Врангеля. 6 сентября 1920 г.)[548]. С другой стороны, эндеки в середине октября 1920 г. призывали «по отношению к Врангелю <…> сохранить сугубую осторожность», левые же партии – очистить Польшу от «не только врангелевских, но и петлюровских войск»[549]. В свою очередь, барон просил Францию направить «к нам из Польши и Германии <…> захваченных и перешедших через германскую границу большевиков» и остатки белых армий[550]. Эту помощь Врангелю Пилсудский оказал, но от совместных военных действий уклонился. Большевики к тому времени перешли к реальной политике: «Польше мы делаем большие территориальные уступки, но зато она нам не грозит тем, что мы будем иметь от нее развитие гражданской войны, отрезание хлеба, нефти и т. д. Поэтому Врангель стоит у нас на первом месте, и территориальные уступки Польше не так важны»[551]. 12 октября был подписан прелиминарный советско-польский мирный договор.