Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Не исключено, что победа Красной армии в советско-польской войне могла привести к пересмотру условий Версальского договора, изменив геополитическую ситуацию в ЦВЕ, что имело бы далеко идущие последствия для стран региона и европейской системы международных отношений в целом. Напомним в связи с этим, что советско-польская война способствовала сплочению левых сил в Германии. Воззвание Всеобщего объединения профсоюзов, СДПГ, НСДПГ и КПГ от 7 августа 1920 г. призывало немецких рабочих «любыми средствами» помешать нарушению нейтралитета Германии[552]. Не только пресса КПГ, но и газеты НСДПГ рассматривали движение «против поддержки Польши Антантой» как начало борьбы «против реакционной политики Франции и отчасти Англии», констатируя: «между Польшей и Россией будет еще много серьезных трений, которые станут ферментом для мировой революции»[553]. Один из лидеров КПГ К. Цеткин описывала Ленину в сентябре 1920 г. впечатление, которое произвели на немецкий пролетариат, «Шейдеманов» и буржуазию появившиеся у германской границы красноармейцы[554]. Но, по словам Чичерина, германские правящие круги не использовали конъюнктуру «нашей борьбы с Польшей»[555]. Они оказались правы, выжидая развития событий. Несомненно, соответствовавшие настроениям части правящих кругов и населения Германии приготовления к войне с Польшей были, но конкретные решения о вмешательстве в советско-польскую войну не принимались. Что касается возможных действий держав Антанты в случае победы Советской России над Польшей и вероятных территориальных изменений в регионе, то напомним о размахе движения «Руки прочь от Советской России!», развернувшегося в июле-августе в западных странах, особенно в Великобритании. Это движение заставило державы Антанты отказаться от прямого вмешательства в войну на стороне Польши.

Не исключено также, что в случае военной победы большевиков и возможного установления в Польше советской власти сформированное последней правительство могло вернуть часть бывших восточных немецких земель Германии в обмен на предоставление Польскому государству финансовой и экономической помощи, различных льгот и уступок. Данная версия представляет собой виртуальный сценарий развития событий, но при наличии серьезной документальной базы она может быть подвергнута критическому анализу. В связи с этим отметим, что существовавший в Белостоке с конца июля до 20-х чисел августа 1920 г. Временный революционный комитет Польши (Польревком)[556] не смог стать правительством даже на занятой Красной армией территории. В то же время эндеки в случае падения Варшавы не исключали возможности формирования нового кабинета министров в Познани без участия пилсудчиков. Но в связи с изменением военно-политической ситуации во второй половине августа в Польше так и не возникло даже элементов двоевластия.

Вопрос о возможном переходе Красной армией западных рубежей Польши также остается предметом дискуссии, если судить не по пропагандистской риторике большевиков, а по действительным намерениям советских руководителей. По крайней мере Иоффе вспоминал в ноябре 1920 г., что в августе Ленин в случае взятия Варшавы не высказывал намерения развивать советское наступление за границами польского государства[557]. Несколько ранее, в октябре, Ленин отметил: «Я против того, чтобы говорить о нашей будущей (или возможной) помощи немцам через Польшу»[558]. Возможно, наиболее прагматичные лидеры большевиков осенью 1920 г. увидели ограниченные возможности революционной геополитики, обнаружив, по мнению ряда отечественных историков, «симптом отрезвления с изменением ситуации и повышением ответственности за сохранение мира на западной границе»[559].

4.2. Советско-польская граница как «санитарный кордон»: геополитические замыслы его создателей и противников (осень 1920 – весна 1921 г.)