Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Осуществить прямые антипольские акции Германии не позволило ее внутри– и внешнеполитическое положение, поэтому 20 июля она объявила о своем нейтралитете и запрете экспорта и транзита военных материалов, а затем и промышленных товаров в Польшу[515]. Рейхсвер и полиция концентрировались на германо-польской границе, готовился захват польских учреждений в Данциге, в котором движение солидарности пролетариата с Советской Россией направлялось в антипольское русло. Польский Генеральный комиссар в Данциге в своем рапорте МИД от 2 августа предлагал в качестве «выхода из возникшей опасности высадку в Гданьске команд нескольких союзнических военных кораблей»[516]. Депутаты западных воеводств докладывали на заседании СОГ 6 августа: «Варшава <…> не представляет <…> всей опасности, грозящей Польше с запада <…> В пограничных германских поместьях много оружия и солдат»[517].

После перелома военных действий в пользу Польши Ханиэль советовал немцам западных польских воеводств самим принять меры к возврату рейху районов своего проживания. Польское представительство в Берлине так оценило эволюцию планов Германии: ее правящие круги «полагали <…>, что большевизация Королевства Польского и Галиции <…> вызовет добровольный отрыв» от Польши ее западных территорий и «последует повторное соединение» этих земель с Германией, которая обещает им полную автономию. Новый министр иностранных дел Сапега предложил поверенному в делах Польши в Берлине «уклониться от дискуссии на эту тему», но выяснить возможность прекращения саботажа польских поездов с военными материалами «в обмен на уступки в области (германского. – В.З.) транзита через Коридор»[518]. Эти свидетельства, казалось бы, опровергают версию итальянского посланника в Варшаве Ф. Томмазини о намерении Пилсудского при приближении Красной армии к польской столице вернуть Германии часть отошедших к Польше по Версальскому договору территорий в обмен на германскую военную помощь против советских войск[519]. Но исключить полностью наличие подобных планов тоже пока нет оснований, поскольку часть немецких дипломатов и военных (например, Оберндорф, Людендорф) считали возможным помочь Польше в обмен на территориальные и экономические уступки с ее стороны[520]. Англия в начале войны предлагала использовать на литовском фронте не входящие в рейхсвер, но еще не расформированные воинские германские части или высадить их на Украине под предлогом защиты проживавших там немецких колонистов[521].

Вероятные шаги германского правительства в связи с советско-польской войной рассматривал в докладной записке 26 июля 1920 г. Сект: мы не должны «вынудить Антанту покупать нашу помощь за уступки по договору о мире» или «принять сторону России <…>. Если же Россия нарушит границы Германии 1914 г., то нам <…> не нужно бросаться в объятия Антанты, а скорее следует привлечь на свою сторону Россию путем заключения союза». 31 июля Сект писал министру иностранных дел В. Симонсу: «В случае посылки войск Антанты <…> через Данциг <…> Западная Пруссия и Позен станут ареной борьбы Антанты и Польши, с одной стороны, России, с другой. Но даже если Антанта не высадит войска <…>, откатывающиеся польские войска превратят немецкие провинции в руины. Эта вероятность <…> должна нас побудить на обращение к русским». В дальнейшем последует предложение наших представителей на Лондонской конференции (запланированной на 1921 г.) о проведении плебисцита для отторгнутых провинций[522].

Польские правящие круги, раздувая антигерманскую и анти-российскую пропаганду, пытались доказать, что союз Германии и России – свершившийся факт: распустили слух о визите Троцкого в Восточную Пруссию[523]; сообщили, что 17 июля в Берлине Радек, Копп и Мальцан подписали секретный германо-большевистский договор, предусматривающий оккупацию Россией Польского коридора и Данцига с последующей их передачей Германии, и соглашение о военно-технической помощи России за подписями Г. Стиннеса и В. Коппа[524]. О «военном союзе между милитаристами Германии и большевиками России» и о намерении последних изменить западную границу Польши в пользу Германии писала французская пресса[525]. Но доказать факт официального советско-германского военного сотрудничества Сапега не смог[526].