Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Открылась «тайна» после возвращения Красной армией Вильно Литве. Иоффе передал через представителя литовского правительства Нарушевичиуса державам Антанты документы о том, что в 1919 году «Польша заключила с Россией соглашение против Деникина, имея с Деникиным соглашение против России <…>. Сообщение заинтересовало англичан <…>. Англичане считают это большим доводом против Польши». По словам Иоффе, возврат Вильно произвел «в Европе впечатление разорвавшейся бомбы. Французы <…> думали, что наше продвижение по польской территории удастся использовать <…> против нас. Англичане боятся, что между нами и Литвой есть какое-то тайное соглашение, ибо считают, что мы иначе не отказались бы от оккупации»[487]. Чичерин тогда же отметил, что Литве «мы пошли на радикальные уступки и от нее ждем эквивалента»[488]. Литва заняла позицию благоприятного для Советской России нейтралитета. На советско-литовских переговорах обсуждались совместные военные действия против Польши[489], а член РВС ЗФ И.Т. Смилга предлагал ЦК РКП(б) 14 июля пройти «к германской границе кратчайшим путем через Литву»[490]. Через литовскую территорию, возможно, направлялись в Красную армию немецкие добровольцы, а командование рейхсвера готово было разрешить переход «инструкторов литовского происхождения <…> в литовско-российские красные части»[491]. Но демонстрация большевиками добрых намерений являлась, по словам Ленина, «не отказом от советизации Литвы, а отсрочкой и видоизменением формы советизации»[492].

Советская Россия уделяла внимание и Чехословакии, пресса которой критиковала планы Пилсудского и его соглашение с Петлюрой как замаскированный империализм Польши, новую попытку изоляции Чехословакии от Украины и России[493]. Соснковский писал 12 мая Пилсудскому, что Венгрия при польской поддержке готовит в Словакии выступление местных венгров. Одновременно Польша оказывала помощь словацким сепаратистам, далеким от симпатии к планам Венгрии[494]. Копп сообщил Чичерину в конце мая: «Политически Прага сделалась узлом концентрации белых», но «нужно принять во внимание антипольскую ориентацию Чехов». Тем не менее «срединная Европа может получить характер Aufmarschsgebiet`а (стратегический плацдарм. – В.З.) против большевизма», поэтому нам необходимо торопиться[495]. После конференции в Спа Чичерин писал Иоффе: «Чехию Антанта покупает Тешеном. Если Чехия поддастся, она больше потеряет, чем выиграет. От нее мы требуем категорического отказа поставлять Польше военное снаряжение и допускать его транзит в Польшу»[496]. Уполномоченный Российского общества Красного Креста в Чехословакии С.И. Гиллерсон напомнил Чичерину в феврале 1921 г.: «Прошлым летом <…> ситуация была иная. Взаимное раздражение из-за Тешена было еще очень остро, мы приближались к границам Чехии (“чуть ли не соседи”, как говорил мне Бенеш), разгром Польши, по его мнению, был вопросом дней. Если бы мы действительно разгромили поляков, Бенеш бы, как волчок, вертелся между нами и Парижем»[497]. Ранее (3 сентября 1920 г.) Гиллерсон информировал Чичерина: «Для успешной поддержки поляков достаточно шести европейских дивизий. Венгры готовы выступить». В случае продвижения венгров за пределы своих границ, сообщал он, Чехословакия окажет им сопротивление; «немецкие и чешские социал-демократы в Чехо-Словакии совместно постановили <…> препятствовать всякой поддержке врагов Советской России»[498]. Президент ЧСР Масарик якобы информировал Сталина в начале августа 1920 г. о готовности Чехословакии после освобождения Восточной Галиции отдать Советской России и Подкарпатскую Русь[499]. Но, отметил в 1923 году Чичерин, «мы не использовали настроений Чеш[ского]пра[вительства] 1920 г.» Позднее, в 1924 году, Масарик признался полпреду в Праге К.К. Юреневу: «В 1920 г. я намеревался вступить с Вашим Правительством в переговоры. Я думал поехать в Ригу и там встретиться с кем-либо из ваших ответственных деятелей. Моя поездка в Москву была исключена потому, что она вызвала бы большие неприятности для Чехословакии»[500].