Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Большевики обращали внимание и на проблему Мемельской области. В НКИД считали: «Польша заинтересована в Мемеле <…> Но всего более этот порт интересен для Литвы <…> В экономической будущности Литвы <…> существенную роль должен сыграть русский транзит <…> вопросы о Вильно и о Мемеле связаны между собой, и получение Литвой только одного из них разрешит экономическую проблему Литвы наполовину»[697]. Но с февраля 1920 г. в Мемеле находились французские войска. Британская газета «Manchester Guardian» писала: Мемельский край, расположенный «у бывшей русско-германской границы и располагающий длинным и доступным морским берегом, предназначается стать базой нападения на Россию»[698]. Сменивший Аралова на посту полпреда в 1922 году Я.Х. Давтян отмечал: немецкое население Мемеля после обнародования плана Гиманса опасалось «присоединения Мемеля к Литве, а через нее к ненавистной ему Польше <…> литовский Мемель и польский Данциг создали бы для Восточной Пруссии польские щипцы. Литва перестала бы быть транзитным мостом в Латвию и Россию»[699]. После провала этого плана западные державы согласились отдать Мемель Литве при условии отказа последней от Вильно, но Каунас отверг этот обмен[700]. Конференция послов оставила город под контролем Лиги наций, а вопрос о Виленщине – открытым, хотя правительство РСФСР в декабре 1922 г. обратило внимание Антанты на свою заинтересованность в Мемеле, составляющем естественный рынок для русского сбыта[701].

Политические и экономические интересы советских республик серьезно нарушал неопределенный статус Немана: его объявление международной рекой от Гродно до устья позволяло западным державам вмешиваться во внутренние дела Литвы и связать Польшу с Мемелем независимо от осуществления плана Гиманса. Не случайно конференция послов обещала признать Литву де-юре при условии ее согласия с интернационализацией Немана, но литовское правительство воспротивилось этому предложению. В итоге испортились отношения Литвы с державами Антанты, которые согласились на присоединение Виленщины Польшей де-факто, что облегчило польский нажим на Каунас[702].

Советское правительство было против разрешения вопроса о Немане без участия России и Белоруссии. Весной 1922 г. Давтян просил литовское правительство разрешить транзитный сплав русского леса по Неману, но выяснилось, что река закрыта и для польского, и для советского транзита, поскольку Литва «находится в состоянии войны с Польшей». Полпредство указало, что действия Литвы противоречат договору от 12 июля 1920 г., возложив на нее ответственность за понесенный ущерб[703]. По мнению советских дипломатов, отказ объяснялся тем, что литовское правительство, «взяв курс на Англию, решило также заслужить благоволение Франции. По близорукости оно идет в вопросе о сплаве на конфликт»[704]. Газета «Лайсве» писала: «Франция могла бы укрепить положение Польши, заглаживая причиненные Литве Пилсудским и Желиговским обиды»[705]. В 1922 г. Литва усложнила воздушное сообщение между РСФСР и Германией, требуя от советско-германского общества «Дерулюфт» промежуточной посадки самолетов на малопригодном для этого в осенне-зимних условиях аэродроме Каунаса[706]. Крестинский в связи с этим писал Литвинову 10 ноября: «.я думаю, что для Литвы, находящейся между Польшей, Германией и Латвией, из которых каждая не прочь присоединить себе известную часть Литовской территории, небезразлично, какую позицию мы будем занимать в ее спорах с соседями»[707].

В целом советское руководство смогло использовать складывающуюся на западных рубежах России геополитическую обстановку для укрепления своих позиций внутри страны и на международной арене. Характерно заявление геополитика-сменовеховца П.Н. Савицкого: «.большевики <…> к середине 1921 г., действительно “собрали” Россию. “Невоссоединенными” остались не более ¹/₁₀ территории». Если большевики падут, «волна народной анархии захлестнет Россию. В обстановке этой анархии выползут, как гады, самостийники <…> Создастся обстановка для интервенции <…> Россия <…> распадется не <…> фиктивно – но по-настоящему»[708]. Вместе с тем наличие в составе Польши крупных национальных меньшинств, этнически и культурно близких населению Советской Украины и Советской Белоруссии, антипольские ревизионистские устремления Германии и Литвы обусловили возможность вовлечения Советского государства в споры данных стран по территориальным проблемам. Данное обстоятельство и попытки Запада создать антисоветский санитарный кордон объясняли внимание большевиков к региону.

5.2. Завершение геополитической трансформации ЦВЕ в 1923 г. на фоне рецидива революционной стратегии большевиков