Политолог

– Вы знаете, я ни в чем не нуждаюсь. Главное богатство, здоровье, мне обеспечивает виагра. У меня нет недостатка в друзьях и поклонниках. Чего бы я желал, так это, следуя традиции скифов, быть похороненным в одном кургане, не пережив его ни на час, быть погребенным в высоком степном кургане вместе с моим Президентом…

При этом слове, имевшем для Спикера необъяснимый эротический смысл, он стал дергаться. Рот стал произносить все гласные звуки подряд, будто он изъяснялся на древнем праязыке. Он вызывал кого-то, стоя на опушке первобытной дубравы, чувствуя приближение дивного языческого божества, и вся Большая Дмитровка внимала этому прославляющему гласу.

Стрижайло не стал дожидаться финала. Быстро вышел, слыша, как что-то мягко шлепнуло в стену кабинета, и запахло нерестилищем.

Прямо у выхода из Совета Федерации он столкнулся с Человеком-Рыбой. Тот образовался из зайчиков света, капелек талой воды, сиреневых бензиновых испарений, золотой пудры, летящей с куполов храма Христа Спасителя, и чего-то еще, эфемерного, быстротечного, что появляется в московском воздухе в конце февраля, как предвестье скорой весны. Человек-Рыба радостно схватил Стрижайло за пуговицу пальто и потянул в стоящий рядом «мерседес» с мигалкой.

– Я подкарауливал вас, чтобы взять в заложники. Сейчас мы едем в детский оздоровительный лагерь, где вы увидите затейников нашего предвыборного шоу «Смех и слезы». Вы, как я знаю, готовы смешить, я же хочу, чтобы это был смех до слез.

Они уселись на заднее сиденье салона, и всю дорогу Человек-Рыба оживленно болтал. Зная особый, мучительный интерес Стрижайло, утолял его рассказом о сестре, милой, измученной переживаниями, страдающей неврозами рыбе палтусе. Она, чтобы поправить здоровье, покинула Москву в это невыносимое межсезонье и отправилась в круиз по Средиземному морю, чтобы хоть немного отдохнуть и развеяться среди голубых дивных вод и чудесных городов Южной Европы и Северной Африки. Она просит суженого не волноваться, с ней все хорошо. Обещает привезти из Афин бутылку ракии, из Каира – кальян, из Барселоны – мулетту, из Неаполя – кусочек лавы, которой была засыпана Помпея. Пусть пепел извержений и катастроф не коснется их семейного счастья. Если же вдруг он услышит, что на круизном лайнере вместе с ней находится Артем Троицкий, этот несносный жуир и обольститель, пусть не верит злым языкам, все это – дурные шутки «Плейбоя».

Так, в разговорах о душевном и трогательном, они достигли места в Подмосковье, где был указатель: «Детский оздоровительный центр „Колобок“». Свернули в чудесный хвойный лес.

В глубине ельника, под шатрами хвои виднелось затейливое строение лесного детского лагеря с резными зверушками и уморительным, улыбающимся колобком, над которым потрудился художник-сказочник. Однако у ворот их встретили не массовики-затейники, а бородатые чеченцы в камуфляже, перепоясанные пулеметными лентами, держа наперевес ручные пулеметы. Они улыбались Человеку-Рыбе золотыми зубами, в шутку приставили к виску Стрижайло холодное дуло, на неправильном русском сказали шоферу: «Проезжай, сука». Машина въехала на территорию сказочного городка, и тут Стрижайло ждала непредвиденная встреча. Ему навстречу вышел эмиссар Масхадова, все той же легкой походкой горца, рыжебородый, зеленоглазый. Но вместо изысканного костюма, в котором тот предстал перед Стрижайло в Лондоне на «русской тропе», теперь его ладное тело облегал камуфляж, на бедре висел стечкин, в кулаке был зажат конец измызганной веревки, на которой, как и в отеле «Дорчестер», моталась изможденная английская актриса, безумно влюбленная в героя гор.

– Аллах акбар, – произнес эмиссар и так дернул веревку, что актриса захрипела в удавке, и сквозь предсмертный сип можно было уловить: «Май дарлинг».

– Не удивляйтесь, – развеял недоумение Стрижайло Человек-Рыба. – Они неразлучны. Актрису пригласил на международный кинофестиваль Никита Михалков. А наш чеченский герой сопровождает ее в качестве секретаря. Ночью, как обычно, держит в яме, а днем водит за собой и заставляет обнюхивать посетителей на предмет взрывчатки.

Чеченец кивал, подтверждая справедливость сказанных слов. Пнул актрису, заставляя ее обнюхать Стрижайло. Та поводила разбитым носом, но ничего не обнаружила. Эмиссар раздраженно дернул веревку, и романтическая англичанка захрипела от удушья, успев вымолвить: «Ай лав ю».

– Пройдемте, я покажу вам оздоровительный центр, – пригласил Человек-Рыба, пропуская Стрижайло в глубь территории.

Здесь всюду играла молодая жизнь, все дышало здоровьем. В ворота въезжали тяжелые грузовики в сопровождении инспекторов ГАИ. Из них выгружали ящики с оружием, взламывали. Блестели смазкой новенькие Калашниковы и гранатометы. Их тут же раздавали бородатым обитателям пансионата. Те расхватывали автоматы, стреляли вверх, кричали «Аллах акбар». Человек-Рыба снисходительно посмеивался:

– Ну прямо как дети! Говорю им: «Почитали бы лучше». Ни в какую…