Политология. Курс лекций

Далее на основе исходных дефиниций, лимитирующих границы политических объектов, разрабатываются базовые концепции для определения основных блоков признаков, описывающих партии или государства. В проекте Джанды выделяются 111 переменных, которые сгруппированы в 12 кластеров, соответствующих основным характеристикам организации и деятельности политических партий (институционализация и государственный статус, социальный состав и база, характер и степень организованности, цели и ориентация и т. д.). Ванханен использует в соответствии с его определением два качественных индикатора демократического характера государств — «состязательность» и «участие», на базе которых им разрабатываются различные количественные индексы (например, ИВР — индекс властных ресурсов) и кластеры измеряемых переменных, создающие возможность для анализа мировой социальной и политической статистики.

И, наконец, последним из наиболее важных критериев классификации методов политологии является их функциональное предназначение, на основе которого можно выделить, с одной стороны, инструменты (с преобладанием индукций) для описания и сбора политических данных, а с другой — преимущественно дедуктивные способы анализа и интерпретации собранных фактов[67], нередко относящиеся соответственно к двум уровням и аспектам исследовательской деятельности: конкретно-эмпирическому и абстрактно-теоретическому. К первым относят такие методы сбора первичной социально-политической информации, как контент- и ивент-анализы, опрос, интервью, прямое наблюдение, шкалирование и прочие приемы, тогда как вторые предполагают формулировку теоретических гипотез и построение абстрактно-логических и математических моделей, средства концептуализации и интерпретации, объяснения и конструирования. В действительности же эти две группы познавательных средств теснейшим образом переплетаются в фундаментальных и прикладных исследованиях политической жизни.

§ 3. Инструментальные подходы и современные методики исследования политической жизни

Выше уже отмечалось, что XX в. стал столетием бурного роста методологий и методик, предполагающих использование инструментария эмпирических, количественных приемов. До сих пор не стихают споры между «традиционалистами» и «бихевиористами», сторонниками качественных, логико-философских, историко-сравнительных подходов и приверженцами «новой методологии», основывающейся на методах измерения, применении математических, статистических и компьютерных средств анализа специально собранных для этого и достоверных эмпирических данных. Разбор докладов и материалов трех последних конгрессов МАПН (Вашингтон, 1988 г.; Буэнос-Айрес, 1991 г.; Берлин, 1994 г.) показывает, что политологами активно используются и «традиционные», и «новые» методы, которые нередко просто взаимодополняют друг друга. Что же касается современных методов политологических исследований, то они в большинстве случаев представляют собой совокупность процедур или способов адаптации общих и частных методов к изучению каждый раз специфических и по-своему уникальных политических явлений и процессов, предполагающему определенное комбинационное сочетание и пропорцию «традиционных», качественных и «новых» эмпирических, количественных способов политического познания, не сводимых ни к одному из этих способов в отдельности[68].

В то же время весьма важным является вопрос о магистральных направлениях развития методологии современной политической науки в начале третьего тысячелетия, который, в свою очередь, разбивается на определение наиболее перспективных направлений фундаментальных и прикладных, теоретических и эмпирических исследований в свете последних достижений политологии.

Начнем с перспективных методологических подходов в сфере фундаментальной политологии.

Сравнительный (компаративный) метод. И до сегодняшнего дня политологами активно используется методологический инструментарий сравнительного анализа политики, опирающейся на принципы сходства и различия, дедуктивные теоретические модели политических институтов и индуктивные методы их верификации с помощью диахронно-исторического и синхронно-эмпирического способов сбора данных, далеко не всегда обладающих необходимой детальной полнотой (например, когда под руководством С. Вербы было проведено исследование политической элиты развитых демократий на материале анализа всего лишь трех стран — США, Швеции и Японии).