Политология революции

Будучи явным вызовом принципам формальной демократии, сапатизм стал одновременно образцом глубоко демократического движения. Вызов государству, вооруженное действие были вынужденным ответом на полное отсутствие интереса власти к собственным гражданам, откровенное игнорирование правительством элементарных демократических процедур, систематическую фальсификацию результатов выборов. Слабость институтов или декоративность формальной демократии в странах периферии и полупериферии привела к тому, что в обществе изменилось отношение к политическому насилию.

Выборы 1988 года в Мексике,, когда кандидат левой Партии демократической революции Куатемок Карденас получил большинство, а президентом вместо него стал правительственный кандидат Карлос Салинас де Готари, подготовили почву для восстания в Чьяпасе. Украденная у оппозиции победа изменила моральный климат в обществе. Для наиболее угнетенной части населения стало очевидно, что от государства и официального общества ждать нечего. Для радикальной части левых также стало ясно, что путь к демократии и социальной справедливости не будет лежать через свободные выборы, или, во всяком случае, за эти свободные выборы еще предстоит бороться. «Победа, основанная на фальсификации, делегитимизировала избирательные процедуры, в которые люди на какой-то момент поверили, и восстание было возмездием за несправедливость по отношению к народу – гнев понемногу копился, а потом вырвался наружу», – пишет Адольфо Гильи.[426]

«Официальная» и «неофициальная» оппозиция в Мексике

Партия демократической революции (ПРД) Карденаса, объединившая большую часть левых в Мексике, выглядела в середине 1990-х годов принципиальной, но неэффективной оппозицией. Задним числом напрашивается подозрение, что ПРД всегда была своеобразным клапаном для выпускания пара народного недовольства, однако значительная часть левше активистов в крупных городах примкнула к ней, распустив собственные организации – это была реальная перспектива для легальной борьбы против власти. Эволюция ПРД не сильно отличается от того, что происходило с бразильской Партией трудящихся. Организационно укрепляясь, доказывая свое право на власть, партия одновременно неуклонно сдвигалась вправо. В отношении сапапризма лидеры ПРД вели себя не лучше, чем правые, если, конечно, не ставить знака равенства между партийной демагогией и практикой. Как это обычно случается с политиками, переходящими на позиции «нового реализма», деятели ПРД отличались крайним цинизмом, превосходя в этом отношении правых.

Чем более очевидным становилась бессилие ПРД перед лицом государственного аппарата, действовавшего в тесном взаимодействии с местными и иностранными монополиями и «большим братом» из Соединенных Штатов, тем больше были колебания лидеров. Очевидным фактом стала эрозия массовой поддержки карденизма, деморализация активистов и стремление парламентских лидеров договориться о компромиссе с властью, опирающейся на коррупцию, фальсификацию выборов, запугивание населения и манипуляции общественным мнением. Общая деморализация левых, наступившая после. 1989 года, не могла не сказаться и на мексиканской оппозиции. К середине 1990-х она находилась в явном стратегическом тупике. В то же время правящие круги, опираясь на якобы полученный от народа мандат доверия, начали политику неолиберальных реформ, получившую в Мексике название «салинастройки» (по аналогии с горбачевской перестройкой и со схожими социальными результатами Для большинства населения).

В конце 1990-х годов ПРД удалось отчасти взять реванш за украденную победу, когда Карденас был избран мэром столицы страны – Мехико. Левая администрация в крупнейшем городе Латинской Америки и одном из крупнейших городов мира оказалась вполне эффективной, подтверждением этого стал повторный успех левых на муниципальных выборах 2000 года. Однако политика демократических уступок по отношению к оппозиции, приведшая к приходу ПРД к власти в столичном муниципалитете, сочеталась с подавлением индейской культуры и репрессиями против противников режима в отдаленных штатах.