Политология революции

Когда Чавес попытался добиться прозрачности в управлении компании и восстановить над ней государственный контроль, менеджмент вместе с карманными профсоюзами ответил систематическим саботажем. Пиком противостояния стала попытка государственного переворота в 2002 году. Чавес был схвачен и вывезен из президентского дворца, но переворот был сорван массовыми народными выступлениями и позицией низших чинов армии, поддержавших законного президента. Чавес с триумфом вернулся в Каракас.

Попытка переворота привела лишь к радикализация революционного процесса. Борьба вокруг PDVSA завершилась поражением менеджмента. Компания была реорганизована. В качестве альтернативы правой Конфедерации трудящихся Венесуэлы (CTV) были созданы новые профсоюзы – Национальный союз трудящихся (UNT). Началась аграрная реформа. На конфискованных помещичьих землях создавались кооперативы. Реформирована была и система образования – она стала гораздо более открытой для выходцев из низов общества.

Расширялся и общественный сектор. Правительство Чавеса не проводило повальной национализации, но к государству отходили предприятия, хозяева которых сворачивали производство. К государству отошел целый ряд предприятий пищевой промышленности, что позволило не только создать рабочие места, но и обеспечить производство дешевых продуктов, резко улучшив рацион населения. Небольшие фабрики, перейдя в общественный сектор, оказывались под непосредственным контролем местных общин: основным принципом должна быть «скорее солидарность, чем потребление».[457] Правительство подчеркивало, что прежним владельцам предоставлялось право на компенсацию и все экспроприации проводились в рамках существующего законодательства.

В результате проводимых мер уровень жизни населения рос. Число людей, находившихся за чертой бедности, составляло 18% в 2004 году, а в 2005 году сократилось до 10,1%. Безработица снизилась за тот же период с 14% до 11,5%. Разумеется, эта положительная динамика стала возможна благодаря общемировому росту цен на нефть, который, в свою очередь, стимулировал подъем экономики Венесуэлы, Однако в других нефтяных странах столь заметного сдвига не было – в России, например, на фоне не менее впечатляющего роста особых социальных достижений не наблюдалось. Напротив, правительство разворачивало наступление на систему здравоохранения и остатки социальных гарантий. Как отмечал австралийский еженедельник «Green Left Weekly», социальный прогресс, достигнутый Венесуэлой, был результатом «сочетания 17% экономического роста в 2004 году с экономической политикой, проводимой правительством».[458]

От популизма – к социализму

«В Венесуэле нет ни массовых казней, ни концентрационных лагерей, – признавался противник Чавеса Хавьер Корралес. – Гражданское общество здесь не исчезло, как это случилось на Кубе после революции 1959 года. Здесь нет систематического государственного террора, как в Аргентине и Чили в 1970-х. Здесь начисто отсутствует репрессивная бюрократическая машина, которая активно вмешивалась в жизнь граждан в странах Варшавского Договора. Действительно, в Венесуэле все еще существуют активная и громко заявляющая о себе оппозиция, выборы, дерзкая пресса, а также энергичное и организованное гражданское общество». И тем не менее, неожиданно заключает автор, это диктатура – только «нового типа».[459] Ее опасность именно в том и состоит, что вместо того, чтобы ограничивать права граждан, она дает большинству населения возможность участвовать в политике. Это как раз и есть порочная, антидемократичная практика: вместо того, чтобы опираться на либеральную элиту и средние слои, власть опирается на массы бедняков! Неудивительно, что, пользуясь поддержкой этой огромной массы людей, Чавес может оставаться у власти, никак не ограничивая политическую свободу.