Политрук

— Ох! — подхватилась Стоцкая. — Давайте я еще чайку согрею!

— Спасибо, Дарья Ивановна, и так уже булькает, — улыбнулся я. — Скажите, а где именно погиб ваш брат? Где то озеро?

— Ох… Сейчас я атлас…

Достав огромный «Атлас СССР» в коленкоровой обложке, Стоцкая с ходу открыла нужную страницу.

— Вот, смотрите, Антон… Тут я карандашом провела путь 139-й дивизии. Вот, от Калинина на Мялково, Перемирки, дальше… ага, Ворошиловские лагеря… Там у них были полковые учения на тему «Полк в обороне», а на следующий день — «Усиленная стрелковая рота в разведке». Вот, я на полях начеркала… Потом батальонные учения «Наступление стрелкового батальона на… что? Непонятно записала… А, «на обороняющегося противника»… Так… Ага… Старица, Сафроново, Шалумово-Луговая, Ботнево… Вот! Ботнево! Двадцать второго июля дивизия сосредоточилась в лесу, в районе Ботнево и Теличино, штаб дивизии в Бели… Или в Белях? Ну, не важно! Двадцать третьего июля Антон почти уже добрался, куда нужно. Ему совсем немного оставалось! «Эмку» обстреляли на дороге за деревней Старый Рукав, не доезжая моста через речку Бойню. Вернее, не на самой дороге — водитель свернул налево, в лес, но далеко не ушел…

Растолковав мне, на что ориентироваться, Стоцкая захлопнула атлас.

— Хотите… искать, Антон? — тихо спросила она.

— Да, — твердо ответил я, — хочу. Тут какая-то тайна… Какая? И почему она касается меня? Или — зачем?

— Антон… — старушка зябко повела плечами. — Может, не стоит ворошить прошлое? Я боюсь тайн и… Знаете, у меня нехорошее предчувствие.

— Прорвемся, Дарья Ивановна! — улыбнулся я, после чего поспешил откланяться.

Покинув гулкий подъезд, я глянул, будто вчуже, на дворовую бестолковую суматоху, на вопящую малышню, на мам с колясками. «Прорвемся!» — мелькнула мысль. Чутье экстрасенса подсказывало: все будет хорошо!

[1] Эгрегор — энерго-информационная структура, возникающая из сонаправленных мыслей и эмоций группы людей, объединенных общей идеей или стремлением, и вызывающая психодинамический резонанс.

[2] Знаки различия политрука. Соответствует званию старшего лейтенанта.

Глава 1

Глава 1.

Вторник 23 июля 2019 года, утро

Тверская область, Старый Рукав

Ровно в семь утра пропел горн дежурного по экспедиции. Подъем!

Я вздохнул, поворочался, потянулся, как следует — и вылез из палатки. Ненавижу рано вставать, особенно зимой, когда за окнами темнота и холодина. Но летом светает рано, да и теплынь. В общем, нечего валяться и нарушать дисциплину!

Поисковики уже бродили между просторных армейских палаток, выставленных в рядок. Братья Лукашины в белых штанах абада «танцевали» капоэйру, разогреваясь в спарринге. Сонный Тёма Трошкин брел босиком по траве, скрюченными пальцами расчесывая строптиво топорщившиеся волосы. Спотыкаясь об узловатые корни, вспоровшие дерн, он зевал, с хрустом выворачивая челюсть и демонстрируя притихшему лесу безупречные дужки зубов.

Шутки ради я помахал рукой у Тёмы перед лицом.

— Пора, красавец, проснись! — сказал проникновенно.

— Иди ты… — уныло буркнул Артем. — Поспать не дадут по-человечески…

Он прошлепал к рукомойнику, скотчем примотанному к стволу клена, а я бодро пошагал к ручью неподалеку — живой влагой умываться полезней. Навстречу мне попадался народ, возвращавшийся с водных процедур. Ну, особенно людно не было, нас тут всего-то шестнадцать душ, считая повариху.

Зато компания дружная, и нищедухов меж нами нет. Мы не лопочем про скрепы и никого не охватываем патриотическими мероприятиями. Мы ищем героев былых времен — останки тех, кто погиб за эти леса и поля, за чистые воды и синее небо.

Не у всякого хватит сил заглянуть в пустые глазницы черепа со следами истлевшей пилотки! И здесь не страх даже, а мертвящая тоска. Щелчок ржавого затвора «мосинки», глухой стук пробитой каски… Знобящие звуки прошедшей войны словно сращивают два времени, схлопывают пропасть лет. Ты спускаешься в раскоп, как в траншею, где пахнет порохом, дешевым табаком и застарелым потом. «А до смерти — четыре шага…»

…Вставая на колени с краю бережка, я словно поклонялся духу ручья — хорошенько омыл лицо студеной водой, упорно пахнувшей давно сошедшими снегами, и вытерся крохотным вафельным полотенцем. Хорошо!

Проявляя солидарность, запели пичуги окрест, торжественно зашумели стройные сосны и кряжистые дубы. Я вдохнул полной грудью. Не верилось даже, что стоит выйти к недалекой опушке — и завиднеются серые да белые коробочки домов. Деревня. Какая-никакая, а цивилизация.

В Старый Рукав мы редко наведывались, жили автономно, как на подлодке. И правильно: лучшая терапия для задерганного горожанина — пожить на пленэре, в лесу, забравшись в самую глухомань. Тут поневоле растеряешь дурные привычки к беготне да маете, уймешься, чтобы вернуться из отпуска окрепшим, загорелым и просветленным.