Полицейский и философы

— В таком случае уберите фонарь. Вы меня слепите.

— Отверните фонарик, Фабер, — вмешался Йеллинг, до тех пор молча наблюдавший за стариком.

Как только Фабер отвел луч фонаря, старик поднял лицо. Глаза у него были красные и заплаканные, весь он был всклокоченный, рубашка в темных пятнах.

— Вот он, глас правосудия, — усмехнувшись, хриплым пьяным голосом проговорил Стив. — То есть голос Артура Йеллинга. Значит, правосудие за мной следит, не так ли?

С трудом он поднялся на ноги, огладил грязную бородку. Фабер держал фонарик пониже, так чтобы его свет не слепил старика.

— Вы не расшиблись, мистер Стив? — спросил Йеллинг, указывая на темные пятна на его рубашке.

— Это кофе, — ответил старик. — Я пил кофе, но у меня дрожала рука, потому что я пьян и вот — облил рубашку. У вас есть еще ко мне вопросы?

— Да нет, нет, успокойтесь, — заботливо проговорил Йеллинг и взял его под руку. С другой стороны старика поддерживал Фабер.

— У вас такой вид, будто собираетесь отвести меня в тюрьму, — пробурчал Лесли Стив. — Да пустите меня, я умею ходить и без вас! — вдруг вскипая, добавил он, отталкивая их руки.

Йеллинг с Фабером молча повели его к стоящей на дороге машине.

— И могу я узнать, что вы намереваетесь со мной делать? — заорал Стив, приходя еще в большее раздражение от их молчания. — Почему вы за мной шпионите?

Он спотыкался так, как изображают пьяных актеры в театре, и им то и дело приходилось поддерживать его, чтобы он не упал.

— Мы отвезем вас домой, — все тем же заботливым тоном сказал Йеллинг. — Оставьте ваши страхи.

— А почему вы за мной следите? Что вы высматриваете? Разве я не могу прийти туда, где погибла моя Люси? Разве нельзя мне приходить и смотреть на это место? Я любил ее и прихожу сюда вспоминать о ней…

Они подошли к машине. Лесли Стив орал как сумасшедший и размахивал руками. Фабер, подчиняясь Йеллингу, с трудом сдержал желание надеть на него наручники и пинками загнать в машину.

— Садитесь, садитесь, пожалуйста, — увещевал его Йеллинг, распахнув дверцу машины.

— Черта с два сяду! — еще громче заорал Стив, отшатнувшись от машины, в то время, как таксист, забавляясь, с усмешкой следил за происходящим. — Я свободный гражданин, я профессор! А вы всего лишь пара легавых! Прочь! Не прикасайтесь ко мне!

Йеллинг побледнел.

— Но, мистер Стив, прошу вас…

Видя замешательство Йеллинга, Фабер не мог больше сдерживаться. У него в жилах текла кровь полицейского, а не водица, а кроме того, его выводили из себя смешки таксиста, который даже предложил: «Хотите, я вам помогу?»

Профессора Лесли Стива поразил точный и категоричный удар в челюсть. Профессор издал стон, пошатнулся и упал в объятия Фабера, который швырнул его в машину, как мешок с картофелем.

— О, боже мой! — в ужасе воскликнул Йеллинг. — И что же мы теперь будем с ним делать?

— Теперь мы отвезем его в кутузку, а завтра допросим. Хороши мы были бы, если бы слушали пьяных. Неизвестно, сколько тут бы с ним валандались.

— Нет, нет, только, ради бога, не в участок! — взмолился Йеллинг, влезая в машину и, превозмогая себя, садясь рядом с бездыханным телом Лесли Стива. — Мы отвезем его к нему домой.

— Как прикажете, — терпеливо ответил Фабер. — Дело хозяйское. Мне-то все равно.

Артур Йеллинг дал адрес:

— Бордер-Хилл, дом 3/3, — и водитель недовольно поморщился. Ему явно не хотелось ехать туда так поздно.

Но он довез их довольно быстро, и Йеллингу не пришлось ни торопить его, ни объяснять дорогу.

У дома Стива они вышли. В одном из окон горел свет. Таксист и Фабер взяли профессора под руки и потащили, к двери. Йеллинг постучал.

Открыл сам Джереми Стив.

— В чем дело? — проворчал он, но, увидев отца в таком состоянии, так же холодно спросил:

— С ним произошло какое-то несчастье?

— Да нет, — ответил Йеллинг. — Мы нашли его на берегу Девилиза… Наверно, немного выпил…

— Он мертвецки пьян, — поправил его Джереми Стив. — Посадите его вон там на стул, мы сами им займемся.

Оливер Стив сидел в углу комнаты с газетой в руках. Он даже не встал, не пошевелился. Лицо его ничего не отразило. Это была не бесстрастность. Это было полное равнодушие.

Усадив профессора на стул, — руки его болтались, голова упала на стол, — Фабер и таксист вышли. Йеллинг со шляпой в руках на мгновенье задержался, глядя на двух братьев. Они обменялись с ним взглядом, в котором даже не было раздражения.

Наконец Йеллинг проговорил:

— Возможно, я зайду завтра утром, если вам не помешаю.

— Мы с братом будем дома в полдень, — ответил Джереми Стив.

Йеллинг вновь взглянул на них, сначала на одного, потом на другого, спокойно, без вызова, но довольно пристально.

— Благодарю вас, — и вышел.

Он не добавил «до свидания», потому что знал, что все равно не получит ответа.

VII. Бежать — значит быть виновным!

Вода в ванне была прохладной. Майкл Мэттер, Барон резины, как он себя в шутку называл, плескался в ванне, похрюкивая от удовольствия, в то время как Мак пытался намылить ему голову.

— Ну, что скажешь? Отличный сегодня денек, Мак.

— Так точно, сэр.

— Холодная ванна каждое утро, даже зимой. Проживешь до двухсот лет.