Полицейский и философы

— Жеро был человек горячий. Он был способен не только на это, но и на многое другое. Вы не видели его сталепрокатного завода? Основать такое предприятие с весьма ограниченными финансовыми возможностями и без всякого опыта… Ему чертовски повезло — вот что я вам скажу.

Вернулся пожилой слуга, принес телефон и включил в розетку возле ванны.

— Вас спрашивают из «Недвижимости», — доложил он.

— Сегодня утром все, видно, свалились с кровати! — усмехнулся Мэттер, беря трубку.

Последовал долгий разговор о каких-то срочных поставках и процентных отчислениях. Наконец Йеллинг сумел задать приготовленный им вопрос:

— Вам случается работать в конторе вечерами?

— Разумеется. Мне кажется, я уже об этом говорил, — ответил Мэттер, причесываясь и смотрясь в зеркало над умывальником.

— Но в день гибели Жеро ваши коллеги из правления пришли в контору к половине десятого, значит, вы были один, ожидая их прихода…

— Конечно. Сидел в одиночестве в своем кабинете и работал, пока они не явились. Но я сделал уйму телефонных звонков. Наверно, вы их уже проверили, — закончил он с легкой иронией.

— Да, проверили, — ответил Йеллинг. — Но нет никого, кто мог бы засвидетельствовать, что с восьми до девяти вы не покидали кабинета, так как в течение этого отрезка времени вы никому не звонили…

— Надо же! — засмеялся Мэттер, уже совсем готовый, надевая домашнюю куртку. — Уж не утверждаете ли вы, что я незаметно вышел из кабинета и здания компании и отправился прикончить Пэддера?

— Нет, нет… разумеется… — любезно запротестовал Йеллинг. — Но все равно надо бы это доказать. Знаете, это лишь формальность, но из-за этой формальности мистер Эндрью Симей… — тут Йеллинг умышленно сделал долгую паузу.

— Ну и что же с ним произошло? — спросил Мэттер, собираясь уйти из ванной.

— Да вот, он не сумел подтвердить некоторых своих показаний… а потом, кажется, решил убежать… Возможно, это не совсем подходящее слово… Но, в общем, он говорил, что собирается в деловую поездку…

— Ну и что же? — спросил Мэттер, лицо его омрачилось, но выражало большой интерес.

— Вчера вечером мы были вынуждены задержать его в Центральном управлении.

— Вы его арестовали?

— Ну, не совсем так… Но в общем-то…

Это была сущая правда. Йеллинг, глядя в лицо Мэттеру, изучал, как тот воспринял эту новость. Барон резины встревоженно нахмурился.

Он пригласил Йеллинга покинуть ванную, проводил в богато обставленную гостиную и усадил в кресло.

— Но это же неслыханно. Разразится большой скандал… Чтобы такого человека, как он, арестовали за убийство Пэддера… — задумчиво проговорил Мэттер.

— Мы просили мистера Симея не протестовать и не поднимать шума вокруг ареста. Ведь если разразится скандал, то пострадают лишь он сам и его дела, — разъяснил Йеллинг.

Майкл Мэттер поправил воротничок, потом лицо его озарилось, будто в голову ему пришла неожиданная мысль, и он иронически спросил:

— Вы что, намекаете, что если я тоже не представлю убедительного алиби, то и меня может постичь судьба Симея?

— Не думаю, чтобы это случилось, — спокойно ответил Йеллинг. — Но было бы куда лучше, если бы вы представили точные доказательства насчет того, что вы делали семнадцатого вечером между восемью и девятью. Я и пришел именно для того, чтобы вам это сказать.

Йеллинг поднялся, а Мэттер остался сидеть, ошарашенно глядя на него снизу вверх.

— И Симей, и я, — немного помолчав, произнес он впервые за весь разговор решительным и серьезным тоном, — занимаем достаточно высокое общественное положение, у того и другого есть имя и сфера деятельности, которые сами за себя говорят. Нас нельзя арестовать или задержать просто так, как каких-то двух бродяг. И еще меньше нас можно с такой легкостью обвинять в убийстве.

— Совершенно справедливо, — согласился с ним Йеллинг, продолжая держаться отчужденно и холодно (он не забывал, что его приняли в ванной). — Но всем известна ваша антипатия, даже можно сказать — ненависть к Патрику Жеро.

— Но одно дело говорить, что Пэддер дурак, а другое — его убить! — взвился Майкл Мэттер. — Вы чувствуете разницу?

Йеллинг не ответил, ограничившись неопределенным жестом. Тогда Мэттер поднялся и проговорил:

— Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал. Мне нечего больше доказывать сверх того, что я уже доказал… — В голосе его слышалась с трудом сдерживаемая ярость. — Но хотел бы я посмотреть, посмеете ли вы арестовать меня, как Симея!

Наконец-то, уже выйдя на улицу, Йеллинг улыбнулся. Разыгрываемая им шахматная партия развивалась неплохо. Его метод — доводить противника до белого каления — себя оправдывал. Когда вчера вечером, отвезя Лесли Стива домой, он возвратился в управление, то рассказал Сандеру об этом своем методе, и, к собственному удивлению, тот его полностью одобрил.