Полиция Гирты (СИ)

Уже на другом берегу Вертура и Фанкиль порывали с себя форменные шапочки, поснимали с плащей банты с опознавательными бронзовыми ромбами полиции Гирты, попрятали подальше подвески, что всегда было положено носить на портупее на виду, на груди. Паромщик Носсе расселся на корме своей лодки, насмешливо заулыбался в бороду и, любуясь их суетными преображениями, закурил. Приняв подобный вид, служащие из отдела Нераскрытых Дел, мигом превратились из полицейских в зловещих разбойников-рыцарей из леса: небритый, усатый лейтенант Турко в своей потрепанной меховой шапке, с кнутом и топором на поясе, старательно отирал от конского навоза, в который вляпался на лодке свои широкие штаны, Фанкиль распустил волосы, всклокочил свою короткую седеющую бороду, хмурился, с сомнением оглядывал свой черный орденский плащ с темно-зеленым крестом на плече. Один детектив просто нацепил на голову шейный платок и теперь расхаживал у воды, приглядываясь, прислушиваясь к реке, не гонятся ли кто за ними с южного берега.

— Ну как? — приглядываясь в темноту, уточнил у него Фанкиль.

— Да они домой уже поехали, скажут никого подозрительного не видели, найдут на кого свалить — приглаживая свою шапку, сварливо ответил лейтенант Турко и широко зевнул.

Паромщик Носсе привез их к тому самому поселку на переправе, где они проезжали, когда ездили к карантинному дому и в Йонку, к повороту на Мирну. Попрощавшись с лодочником, подхватив под уздцы лошадей, пробуксовывая по песку, полицейские направились вверх по песчаной дороге в размыве высокого берега, к домам, окна которых теплились между деревьев в ночной мгле.

— Знаете Марк — таща за собой лошадь, догнал Вертуру, как бы невзначай обратился к нему Фанкиль — а вы пожалуй даже правы были…

— Отстаньте. Тронете меня еще раз, я буду являться ночами в кошмарах вашей жене — мрачно ответил ему детектив.

— Бросьте — передернул плечом Фанкиль — дела житейские, все мы тут нервные. Бог простил и нам велел…

— Ну да… — нехотя ответил Вертура и, все-таки не выдержав, заявил Фанкилю со всей злостью и обидой — у вас там в храмах учат перед Боженькой каяться, да формально в Прощеное Воскресенье «Бог простит» говорить, прощать и клеймить там абстрактных грешников которым в глаза вы никогда и слова поперек не скажите, потому что они дают вам деньги. А конкретные, простые люди вам так, дерьма кошачьего куски, мусор, грязь, пыль, не заслуживающие вашего смирения грешники. Отойдите от меня, нечего тут миндальничать. Знаю я все ваши разговоры, всем о смирении талдычите, а сами! Идите вы к черту Лео.

— Марк… — попытался рыцарь и, не дождавшись больше ответа, оставил попытки к примирению.

Наверху, у дороги, горел костер. Рыжий свет озарял стволы редких сосен и фасад какого-то двухэтажного строения. Массивный бревенчатый сруб со множеством уютных окошек с видом на реку навис над обрывом. Откуда-то сверху доносились голоса, на ветках сосен или в кустах смородины пела веселая ночная птичка.

В зале придорожной гостиницы, несмотря на поздний час, было еще достаточно людно: засидевшиеся допоздна за кружкой юва и тарелкой каши путешественники, беседующие, играющие в шашки припозднившиеся сельские мужики, какие-то, похожие на наемников люди в истрепанных одеждах в уголке, быть может охотники из леса, а быть может и настоящие налетчики подыскивающие своих жертв. Полицейские пристроились к каким-то старикам, которые были не против компании, перекрестились, заказали по кружке юва и хлеба.

— Ну что, узнали что-нибудь новое? — устало спросил лейтенант Турко у Фанкиля, доставая планшет и вставленный в обрезанное гусиное перо грифель. Он залпом выпил половину кружки жидкого и слабого юва и, быстро захмелев, как будто приготовившись делать записи, уставился в чистый лист.

— Мы убедились, что все наблюдения и выводы Марка верны — рассудил рыцарь.

— Вот я тут записал, что Карл говорил… — пролистал блокнот, прищурился в тусклом свете огарков в глиняной миске на столе лейтенант и прочел — склеп этот начали расчищать полгода назад. Под видом переоборудования могильника. Лицо разумеется тоже подставное. Цемент привозили с цеха Ринья. Три недели назад там начали ставить двери. «Жикс и Морек» занимались ими, заказали со сталелитейных петли, запоры и рамы. Из внутренних помещений вынесли весь мусор, но никакой мебели, ничего нового не завозили. За доставку и установку расписывалась и расплачивалась Тильда Бирс с улицы Зеленого Мола дом три… А вот из морга госпитального дома Елового предместья за эти недели в несколько приемов исчезло почти два десятка тел. А вместе с ними и старик сторож…

— А раньше такое было? — уточнил детектив.

— Всякое было — покачал головой лейтенант Турко — тела пропадают постоянно. Чаще всего следы ведут в трясину Митти, да и в Лесу любители мертвечины тоже есть… Такие дала ни мы, ни местные шерифы не расследуют, у нас на живых то ни времени ни денег, а тут еще мертвые. Но столько тел сразу с одной точки, это много. Такое только во времена Смуты было, знаете что с ними делали?

— Очевидно, что Эрсин — рассудил Вертура — но если…