Полиция на похоронах

— Ему выстрелили в голову. Я потом видел тело. Выстрел был произведен с очень близкого расстояния. Все это могло бы иметь очень простое объяснение, но у него были связаны руки и ноги, да и оружие полиция не смогла найти. Я сегодня встречался с главным констеблем графства. Он друг моего отца, замечательный старик, выходец из англо-индийской семьи, человек старой закалки, ну… вы понимаете. Наш разговор был совершенно неофициальным, конечно, но он по секрету дал мне понять, что у них нет никаких сомнений в том, что было совершено убийство. Вот что он сказал буквально: «Это убийство, мой мальчик, и убийство самого неприятного свойства».

Подобие улыбки показалось на губах Кемпиона, и он закурил еще одну сигарету.

— Послушайте, Фезерстоун, — сказал он, — я должен предупредить вас, что я не детектив, но, разумеется, готов вам помочь. Чем я могу быть полезен, по вашему мнению?

Хозяин замешкался с ответом.

— Боюсь, что это довольно деликатный вопрос, — наконец произнес он в своей обычной суховатой манере. — Когда я попросил вас приехать сюда в первый раз, у меня была смутная надежда на то, что вы поможете мне предотвратить очень неприятный скандал. Видите ли, — продолжал он с горькой улыбкой, — этот город — одно из немногих оставшихся на свете мест, где загадочное убийство в вашей семье могут счесть не только несчастьем, но и проявлением дурного тона. Разумеется, сейчас дело уже далеко вышло за рамки обычного скандала, — поспешно добавил он, — но я чувствую, что мне было бы полезно иметь рядом человека, которого я хорошо знаю, не связанного здешними правилами поведения или условностями и способного с нашей стороны помочь полиции. Человека, который мог бы играть роль умного наблюдателя, полностью заслуживающего доверия, и который, вы уж простите мне, Кемпион, употребление столь набившего оскомину термина — является джентльменом. И вот еще что, — добавил он искренне, — моему отцу уже почти восемьдесят лет, и эта работа уже не для него, а я сам в полной растерянности.

Кемпион рассмеялся.

— Понимаю, — сказал он. — Мне отводится моя обычная роль — роль человека, оказавшегося под рукой в момент несчастья. Надеюсь, что сумею найти общий язык с вашей полицией. Хотя, вообще говоря, обычно они совсем не приветствуют подобную «помощь». Однако, как говорит в таких случаях Лагг, у меня есть друзья. Я сделаю для вас все, что смогу, но я должен все знать. Похоже, что для дяди Вильяма дело оборачивается не очень хорошо, не так ли?

Маркус ничего не сказал ему в ответ, и Кемпион продолжил:

— Расскажите мне все-все самое неприятное и компрометирующее. Я, как пес, сейчас вынюхиваю всю возможную информацию. И в конце концов, вы же не хотите, чтобы я однажды, помахивая хвостом и урча, выволок из шкафа скелет, являющийся фамильной тайной.

Маркус взял в руки кочергу и начал в задумчивости разбивать твердый кусок угля в камине. Он вдруг показался Кемпиону очень беспомощным.

— Если бы я не знал, кто вы, Кемпион, — начал он, — и по какой причине вы упорно называете себя таким именем, каким мне и в голову не пришло бы вас назвать, я никогда не решился бы впутать вас в эту историю. Но меня по-настоящему пугает это семейство.

Он подчеркнул своим тоном смысл произнесенных им слов.

— В этом доме пышным цветом расцвело зло, — неожиданно заговорил он, глядя на собеседника блестящими глазами. Он говорил совершенно искренне, и от его первоначальной чопорности не осталось и следа. — Все члены этой семьи, отставшей от жизни лет на сорок, энергичны, обладают от природы сильным темпераментом, но все они, за исключением старой леди, обделены мозгами. Они вынуждены жить вместе в огромном доме-мавзолее под тиранической властью одной из самых удивительных женщин, которых я когда-либо встречал в жизни. Представьте себе, Кемпион, в этом доме действуют более строгие правила поведения, чем в учебных заведениях, где мы с вами учились. И у жителей этого дома нет никакой возможности убежать.

— Видите ли, — продолжил он очень искренним тоном, — подспудная ненависть и зависть, подавляемые желания и импульсы не имеют никакого выхода ни у кого из живущих под этой крышей. Все бразды правления держит в руках старая леди, и она же является первой и последней судебной инстанцией. Никто из зависящих от нее людей не может уйти оттуда под страхом голода, потому что никто из них не в состоянии заработать и шести пенсов. Легко представить себе, что в этой атмосфере, хоть мне и не хотелось бы так думать, может произойти все, что угодно.

— Стало быть, вы уверены, — сказал Кемпион, — что это сделал кто-то из членов семьи?

Маркус не ответил на этот вопрос прямо. Он пригладил волосы и вздохнул.