Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Тема «культа личности» возникла сразу же после смерти «вождя всех времён и народов». Уже на следующий день после похорон, утром 10 марта на закрытом заседании Президиума ЦК КПСС Маленков наверняка с подачи Берии (сам он вряд ли решился бы на столь смелый шаг) заявил: «у нас были крупные ненормальности», и подчеркнул: «…считаем обязательным прекратить политику культа личности»[218]. Стоит заметить, что первоначально речь шла о «культе личности» «понятно кого», но фамилия Сталина не называлась, а его преступления не разоблачались. Уже потом Хрущёв перехватил инициативу у Маленкова, и культ перестал быть безымянным. Эту линию Маленков продолжил и на июльском Пленуме ЦК, где речь шла уже не о культе личности, а «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии». Он, вероятно, чувствуя и своё шаткое положение перед лицом «в мгновение ока» возвысившегося Хрущёва, призывал: «Никто один не смеет, не может, не должен и не хочет претендовать на роль преемника. Преемником великого Сталина является крепко сплоченный, монолитный коллектив руководителей партии <…> Такой коллектив, сплоченный на принципиальной основе великого учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, у нас есть. Партия его знает. Он и является преемником товарища Сталина». После чего прозвучала своеобразная клятва: «Строжайше обеспечивать проведение высшего принципа партийного руководства — коллективность руководства»[219].

Под аплодисменты собравшихся резкой критике было подвергнуто недавно принятое по предложению Берии решение не носить портреты вождей на демонстрациях. Член Президиума Совета Министров А.А. Андреев, в частности, заявил: «Я считаю, что не без его влияния было принято такое решение, которое мы читали в протоколах, о том, чтобы демонстрацию проводить без портретов, не вывешивать портретов. Почему? На каком основании? Народ должен знать своих вождей по портретам, по выступлениям. Это было неправильное решение»[220].

На девятый день после смерти Сталина многоопытный партийный аппаратчик Маленков совершил роковую ошибку. 14 марта состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором было решено прекратить «порочную практику» совмещения в одних руках двух высших партийно-государственных постов. Просьба Маленкова об освобождении его от обязанностей секретаря ЦК КПСС была удовлетворена, «имея ввиду нецелесообразность совмещения функций председателя Совета Министров СССР и секретаря ЦК КПСС»[221]. Насколько добровольно Маленков отказался быть одним из пяти секретарей ЦК КПСС, при том, что кадровые вопросы оставались за партией, и какова была позиция Берии на этот счёт — большой вопрос.