Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

А пока на пленуме продолжили распределять портфели. Другими первыми заместителями Маленкова стали: Булганин, сохранивший за собой пост министра обороны СССР, Молотов, вернувший себе пост министра иностранных дел, и Каганович. Пост председателя Президиума Верховного Совета СССР получил К.Е. Ворошилов. Почти все назначенцы, как старые, так и новые, в последнее время при Сталине чувствовали себя «на волоске», как минимум, от снятия с должностей. Раньше вождь из соображений безопасности никогда не позволял себе широкого наступления на членов Политбюро, имевших к нему постоянный доступ. После 1920‑х гг. Сталин по тем же причинам никогда не дозволял скопления недовольных рядом с собой, как это имело место в Политбюро перед его кончиной. Несоблюдение этого важного принципа безопасности свидетельствует, скорее всего, об органических повреждениях его мозга и, как следствие, нарушении процесса мышления. В ожидании реформ весьма неуютно чувствовал себя и ЦК. Опыт «воскрешения» института комиссаров во время войны, а затем его безболезненной ликвидации наглядно демонстрировал бесполезность партийной надстройки как таковой. Маленков и Берия, будучи людьми дела, наверняка разделяли данный подход Сталина к партаппарату, а потому и отдали пост одного из секретарей ЦК (причём не генерального и не первого) большому мастеру лозунгов, своему хорошему и активному приятелю — Никите Хрущёву. Но среди всех секретарей ЦК он, конечно, ощутил себя первым, так как единственным из них был членом Политбюро, да ещё и с 14‑летним стажем. Однако, не получив серьёзного государственного поста и по-настоящему не возглавив партию, он посчитал себя уязвлённым в самое сердце.

На том же заседании 5 марта Маленков проинформировал всех собравшихся членов и кандидатов в члены ЦК, что Бюро Президиума ЦК «поручило тт. Маленкову, Берия и Хрущёву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок»[217]. Понятно, что доступ к сталинскому архиву означал высшую привилегию. Думается, что Берии и Маленкову друг Никита был нужен, как всегда, в качестве «горлана большевика» (В. Маяковский) — безотказной при голосовании руки в пользу их предложений и для бумажной формалистики.

В бесконечной череде дел по расчистке «авгиевых конюшен» сталинского наследия, Берии некогда было оглядеться, чтобы заметить неладное и припомнить историю тридцатилетней давности. Тогда Сталин, довольно дружественно настроенный к своему «звёздному» окружению, также был назначен на бумажную работу, правда, в должности Генерального секретаря. Тогда доступ к ленинскому архиву получили Зиновьев, Каменев и сам Сталин. Приход к власти в обоих случаях происходил через «триумвират» будущего правителя и двоих ближайших соратников. Восторжествовал библейский принцип: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).