Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Да, они были в клетке, но, как верно заметил Николай Риль, клетка эта была «золотая». Да, немецких учёных можно было назвать «пленными», но они были относительно свободными, в отличие от советских.

Немецкие специалисты работали со свойственными им педантичностью, дисциплинированностью, аккуратностью и строго придерживались установленных правил и инструкций. Это в свою очередь передавалось и советским коллегам, которые во многом учились у немцев этим качествам. Атмосфера была доброжелательной и деловой. Большинство немцев не знало русский язык, но к ним были прикреплены переводчики, да и часть наших учёных владела немецким.

Как советские, так и немецкие учёные после удачного испытания атомной бомбы были усыпаны наградами и премиями. Лаврентий Берия представил 33 участника проекта к званию Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот». Лауреатами Сталинской премии стали фон Арденне, Тиссен, Штейнбек. Риль вместе с золотой звездой и премией получил автомобиль, дом в Москве в личную собственность и дачу в Жуковке, а также право бесплатного проезда для него самого, жены и несовершеннолетних детей по всей территории Советского Союза. Награждённые руководители и деятели науки 18 ноября 1949 г. направили И.В. Сталину благодарственное письмо, в котором говорилось: «…Горячо благодарим Вас за высокую оценку нашей работы, которой Партия, Правительство и лично Вы удостоили нас…»[209]

Любопытен следующий факт. В конце письма расположен список из более чем 80 фамилий, включая Л.П. Берию, И.В. Курчатова, Ю.Б. Харитона, Б.Л. Ванникова, Я.Б. Зельдовича, В.И. Алфёрова, Л.Д. Ландау и других. В левом верхнем углу письма начертанное красным карандашом замечание и автограф И.В. Сталина: «Почему нет Риля (немец)?» Подписи Риля под письмом не было. И «неблагодарного» никак не наказали. Известно, что большую часть своей Сталинской премии, составлявшей тогда 700 тыс. руб., Риль потратил на закупку и передачу продуктов немецким военнопленным, работавшим на строительстве объектов в Электростали.

После пуска производства урана на Заводе № 12 Риль предпринимал попытки вернуться на историческую родину. Он отказался работать на Советский Союз с 1 июля 1952 г. В начале года его вызвали в Москву, где Завенягин предложил ему полную свободу выбора вида и места деятельности, если вопрос о выезде из СССР не будет больше ставиться, и дал время на обдумывание предложения. Через несколько месяцев Риля вызвали в Москву, где он вновь встретился с Завенягиным, сообщившим, что в связи с актуальностью секретных сведений, к которым были допущены немецкие специалисты, выехать в Германию в ближайшее время им не представляется возможным, и пообещал этот вопрос обсудить с Лаврентием Берией. Кроме того, учёный был проинформирован, что имеются планы размещения немцев, принимавших участие в атомном проекте СССР, на время «карантина» в Сухуми на два-три года, для участия в несекретных работах. Завенягин сообщил также, что семье Риля подарен дом в Подмосковье, готовый к заселению, но немец отказался от подарка.

В итоге Риль был отправлен в «карантин» на Чёрное море, где, символически работая в Сухумском физтехе, исследовал физику твёрдых тел. Жил он в доме Густава Герца, а в подаренном ему доме в Подмосковье жил сам Герц, который согласился продолжить работу по секретным проектам.

Конечно, сразу после успешного испытания атомной бомбы не отпустили никого. После выполнения основного задания с немецкими специалистами заключали индивидуальные договора с точным сроком возвращения домой, который зависел от времени завершения работы. Например, профессору Максу Фольмеру было предложено принять участие в постройке на комбинате № 817 промышленной установки по выделению плутония из облучённого в реакторе урана. Срок договора составил два года, до 1 июня 1952 г. Договор, конечно, предусматривал и секретность, и отказ от права на все открытия и изобретения, сделанные в СССР. Запрещались публикация материалов и реализация проектов за пределами страны без согласия советского правительства, которое получало на них право собственности. Но и платили за это 9 тыс. руб. в месяц, жил Фольмер в служебной квартире, отпуск имел 36 рабочих дней. Он мог отправлять половину своего оклада (по курсу в немецких марках) родственникам, жившим в Германии[210].