Полюби меня. Навсегда

В машине Джинни настаивает, что снова сядет впереди. Софии, кажется, все равно, и она, ссутулившись, устраивается на заднем сиденье. Я смотрю на ее лицо через зеркало заднего вида. Зеленые глаза, которые так похожи на Имоджен. Я рада, что София вышла на свободу. И сделаю все, чтобы с этого момента она жила хорошо.

– Мой брат тоже сидел в тюрьме, – опять заводит многообещающую беседу Джинни и поворачивается к Софии. – Эй, ты должна пристегнуться!

– Не беси меня, – огрызается та, – хватит на меня квакать.

Тем не менее она пристегивается.

– Ква, – отзывается Джинни и хихикает. Затем опять оглядывается на Софию: – Почему у тебя плохое настроение?

– Не плохое у меня настроение. Не неси чушь!

– О’кей, – соглашается Джинни, – но если будешь так разговаривать, то все подумают, что у тебя плохое настроение, ты в курсе? Надо говорить, например: «Очень рада с вами познакомиться» или «Как идут ваши дела?» – Ее голос становится очень высоким и неестественным, и я изо всех сил стараюсь не прыснуть от смеха. Меня вдруг охватывает огромная радость от того, что с нами Джинни.

– Ну ты кадр, гном, – отвечает София.

– Благодарю за комплимент. Не могу не ответить взаимностью, – продолжает растягивать слова малышка, а я, больше не в силах сдерживаться, громко смеюсь.

У меня за спиной София на заднем сиденье делает то же самое, и неожиданно я вижу не Имоджен, а только ее саму.

– Круто, – говорит она, – лучше телика.

Какое-то время мы едем молча. Город за окном постепенно становится более оживленным, пусть и не особо привлекательным. Кусты на обочине шоссе сменяются домами, а скорее лачугами. Окна выбиты, палисадники – если и их можно так назвать – заросли сорняками или завалены мусором. Автомобили со снятыми колесами стоят на подпорках из кирпичей. Местные жители называют юг Перли Пурли[21], поскольку тут ни у кого нет денег, во всяком случае заработанных законным путем. Унылое место, и, полагаю, София и Джинни притихли главным образом потому, что сами выросли в таких условиях. Все мы втроем, напоминаю себе я.

Пурли остается по левую сторону, а мы едем дальше по шоссе. Наша цель – крупный супермаркет, в котором есть отдел одежды. Изначально я собиралась отправиться в торговый центр, однако в итоге подумала, что множество магазинов и масса впечатлений покажутся Софии слегка чересчур для первого дня на воле спустя почти год.

Во время двадцатиминутной поездки я рассказываю Софии про ее первую неделю. Она акклиматизируется, обживется в новом доме, познакомится с Маликом. Ей нужно лично явиться в школу, ознакомиться с учебной программой, взять книги в библиотеке. Работа в кафе начнется только на следующей неделе, но я хочу сразу ее всем представить.

– Разве нельзя сделать это на следующей неделе? – спрашивает она.

– Почему?

– Не знаю. Сперва обосноваться или типа того. Подстричься. – Она приподнимает прядь спутанных волос. – Просто делать один шаг за другим.

Я ненадолго задумываюсь. Наверное, для Софии и так станет большим испытанием явиться в школу после всего, через что она прошла.

– Ну ладно. Можем отложить до следующей недели. Но то, что я буду заглядывать к тебе каждый день, не обсуждается. – Мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида. На секунду я вновь вижу Имоджен. Однако быстро отмахиваюсь от этого образа.

– Все ясно, босс!

В отделе одежды мы бродим вдоль длинных рядов стеллажей и вешалок. Вещи рассортированы по цветам. Куда ни глянь, везде пастельные тона. София плетется позади нас с Джинни. Она молчит и, когда бы я на нее ни оглянулась, смотрит в пол – на свои кеды, которые, вероятно, когда-то были белыми. По громкой связи объявляют, что сегодня на садовую мебель действуют специальные цены – но только сегодня! По тону женщины, которая где-то вещает в микрофон, можно подумать, что это повод для праздника. Потом снова включается тихая музыка, видимо, призванная побудить клиентов потратить куду денег и усыпить малейшее желание сопротивляться сверхпотреблению.

Время от времени я вытаскиваю то кофточку, то юбку.

– Может, это? – предлагаю я. Или: – А как насчет этого?

Однако София лишь пожимает плечами. Должна признать, большая часть вещей здесь действительно не отличается красотой. Слишком по-девчачьи и перебор с цветочками. Но что-то мне подсказывает, что на самом деле проблема в чем-то другом. София просто неуверенно себя чувствует в огромном супермаркете в первый раз за такой большой промежуток времени. На нее обрушились впечатления, и ей некуда от них деться.

Мы сворачиваем в следующий проход. У Джинни кончается терпение.

– Когда мы пойдем смотреть детскую одежду? – спрашивает она.

– Когда подберем что-нибудь Софии, – отвечаю я, и когда в очередной раз поворачиваюсь к ней, девушка поднимает глаза.

– Да ей же ничего не нравится! – возмущается Джинни и с вызовом смотрит на мою подопечную.

– Ну и что? Отстань от меня, – ворчит та и закрывает лицо прядью темных волос, словно защищаясь от подначиваний Джинни.

– Все не так-то просто, – произношу я, – мне хорошо это знакомо. Для меня шоппинг всегда превращается в ад. – Я ободряюще улыбаюсь Софии.