Полка. О главных книгах русской литературы

Занятно, что до Чехова в русской литературе уже было произведение под названием «Три сестры». Это опубликованная в 1891 году повесть Иеронима Ясинского — история Ольги, Софьи и Зинаиды Тумановых, которые остаются сиротами и ищут себе место в недружелюбном мире[1545]. По ходу повествования кончает с собой Софья, оставив предсмертное письмо с такими словами: «Кто вспомнит о живших до нас, страдающих…» Эта цитата напоминает фразу Маши Прозоровой: «Так и о нас не будут помнить. Забудут»; сама героиня в чеховских черновиках должна была отравить себя в третьем действии. В финале «Трёх сестёр» Ясинского Ольга принимает предложение старого друга, и книга заканчивается безмятежным описанием домашнего уюта: кипящий самовар, цветы и ярко горящие свечи. Чехов, по-видимому полемизируя с современником, который в своей прозе и этических трактатах воспевал типично обывательские ценности, начинает свою пьесу с похожей сцены. Так то, что Ясинский воспринимает как идеал, к которому стоит стремиться, у Чехова становится поводом для рефлексии.

В пьесе нетрудно обнаружить многочисленные отсылки к русской и мировой классике — от «Анны Карениной» до «Ричарда III». Герои «Трёх сестёр» словно живут внутри хрестоматийных текстов: они рассуждают, дерзят и объясняются в любви, заимствуя (и нередко перевирая) цитаты из знаменитых романов, стихотворений и пьес. С одной стороны, это свидетельствует об уровне их образования, с другой — сигнализирует об исчерпанности прежней культуры, которая не может породить ничего нового. Так Чехов становится предтечей постмодернизма — за 70 лет до того, как это слово вошло в повседневную речь.

Как она была опубликована?

«Три сестры» привлекли внимание издателей ещё до театральной премьеры. Выбирая между «Русской мыслью» Вукола Лаврова, «Ежегодником императорских театров» Сергея Дягилева и «Жизнью» Владимира Поссе, Чехов остановился на первом варианте.

В январе 1901 года Лавров обратился за рукописью к Немировичу-Данченко, отдал её в набор и выслал Чехову в Ниццу корректуру. К тому моменту автор перебрался в Рим и рассчитывал подготовить финальную редакцию уже по возвращении в Россию, чтобы выпустить «Сестёр» в мартовском номере журнала. Однако издатель «Русской мысли» не захотел откладывать публикацию пьесы и напечатал её, не дожидаясь правок. Потребовав объяснений, Чехов выяснил, что Немирович-Данченко отправил Лаврову не оригинал рукописи, а копию с рабочего театрального экземпляра. В результате многократного и небрежного переписывания оригинала копиистом МХТ в журнальную публикацию «Трёх сестёр» попало более двухсот искажений, не считая пунктуационных, — особенно досталось третьему и четвёртому действию, которые Чехов присылал в театр из-за границы.

Обложка первого отдельного издания пьесы. Издательство А. Ф. Маркса, 1901 год[1546]

Готовя пьесу для публикации отдельной книгой в Издательстве А. Ф. Маркса (она вышла в мае 1901 года), Чехов исправил более 50 ошибок, обнаруженных им в журнальной версии, и внёс несколько собственных — смысловых — изменений. Последнее прижизненное издание «Трёх сестёр» вышло в марте 1902 года в седьмом томе собрания чеховских сочинений. Заведующий редакцией спешил опубликовать книгу и не выслал автору второй корректуры. И снова текст пьесы был напечатан с ошибками, часть из которых восходит ещё к первой — безнадёжно дефектной — публикации в «Русской мысли». Академическое издание «Трёх сестёр», учитывающее все авторские исправления и дополнения, было опубликовано в 1978 году в 13-м томе полного собрания сочинений Чехова.

Как её приняли?

После московской премьеры Книппер телеграфировала Чехову в Ниццу о большом успехе постановки. Пожалуй, это было некоторым преувеличением: Станиславский вспоминал, что от действия к действию аплодисменты становились всё тише.

«Три сестры» удостоились полярных рецензий в прессе. Одни критики называли пьесу «талантливой и сильной вещью», которая «составляет богатый вклад в драматическую литературу». Другие писали, что «чеховский пессимизм, по-видимому, достиг своего зенита», а комедийные эпизоды «пришиты белыми нитками и производят для общего тона пьесы впечатление диссонанса». Третьи сочли, что герои «Трёх сестёр» — «ничтожные, вечно ничем не удовлетворенные люди». По мнению отдельных обозревателей, Чехов мастерски изобразил «трагедию русских будней», в которой «место фатума занимает всесильная захолустно обывательская пошлость». Были и такие, кто предположил, что в заглавных героинях изображены «три собирательных, типичных образа, в какие выливается, вообще, не только русская, но и всемировая женщина».