Полковник трех разведок

— Я мог бы сразу же усомниться, если бы не знал, что в деле агентурной вербовки с выводами торопиться не стоит.

— И потом, вы забыли о непреложном правиле шпионской коммерции: «Неподкупных кандидатов в агенты не существует, все зависит от того, какими средствами и возможностями владеет резидент-вербовщик. Каждый претендент на вербовку имеет свою цену».

— Понятно, идеологические мотивы мы в расчет не принимаем.

— Только в качестве первичных и вспомогательных.

— Из этого и будем исходить.

— Но если вы решите, что круг людей, которые «заподозрены» в дружеских отношениях с Пеньковским, сильно сужен, — пододвинул атташе лист с перечнем фамилий поближе к Дэвисону, — позволяю расширить его по собственному усмотрению.

— Да куда уж больше, сэр… — проворчал капитан, бегло просматривая список. — При той, маниакальной, засекреченности советских кадров, вплоть до смотрителей общественных туалетов…

— Утешьтесь тем, капитан, что формированием досье будете заниматься не только вы. И потом, подключайте свою личную агентуру, не скупитесь на подарки-безделушки… Кстати, эти досье будут иметь одну особенность: нас менее всего должен интересовать грубый, «махровый», как его определяют русские, компромат да всевозможные человеческие страсти и пороки. Наоборот, мы должны знать обо всех более или менее важных заслугах наших «клиентов», их влиянии в армии, в министерстве, в кругу коллег.

— То есть в нужный момент мы должны публично воскликнуть: «Нет, вы только посмотрите, о каком человеке идет речь! Казалось бы, вон, сколько у него заслуг перед родиной и партией, и вдруг — вот его истинное лицо, которое раскрывается…» А в чем, собственно, оно должно «раскрываться»? Решимся объявлять шпионами людей, которые ни в каких шпионских игрищах не замечены, и чью принадлежность к иностранной разведке мы никоим образом не сможем доказать?

— Метод омерзительно презренный, однако в отдельных случаях не грех прибегнуть и к подобным намекам. А, в общем, — загадочно улыбнулся Малкольм, — не пытайтесь упреждать события. Всему свое время.

Москва. Театральное кафе-ресторан «Закулисье».

Апрель 1961 года

На сей раз до конспиративной квартиры «Лисья нора» дело не дошло. Но и встретились они уже не в «Наполеоне», а во входившем в моду среди московской богемы театральном кафе-ресторане «Закулисье». Расположенное в треугольнике между театром и двумя престижными, вечно соперничающими между собой «ателье мод», оно поневоле превратилось в арену амбициозных схваток и уничижительных дуэлей местных модниц, а в последнее время — и кое-кого из «форцовых» модников.

В этом на первый взгляд сугубо женском заведении полковник оказался впервые, поэтому, окинув оба просторной дубовой аркой соединенных зала придирчивым взглядом, сразу же оценил авантюризм Курагиной: далеко не каждая женщина её возраста решилась бы привести своего мужчину в этот заповедник смертельно ядовитых хищниц.

Впрочем, этого же взгляда хватило ему, чтобы понять: риск оказаться повергнутой на этой гладиаторской арене представлялся для Тамилы-Миледи минимальным. Прекрасно скроенная, холеная, в безупречно классическом стиле приодетая, наконец, блистающая собственной, а не гримерной, красотой, Курагина разительно выделялась на фоне всех этих расфуфыренных «неваляшек». Как и должна была выделяться истинная славянская красавица посреди скопища макияжных манекенов.

А что, сказал себе Олег, въедливо оценивая местную публику, с такой примадонной не стыдно будет появляться, хоть на приеме у английской королевы, а хоть на аристократическом балу в Париже. Дожить бы только до этих сладостных времен. Во всяком случае, заключил полковник, рядом с тобой — одна из немногих современных женщин, которая в любом, самом изысканном обществе может позволить себе появляться без сантиметровой «штукатурки» и прочих визажистских изысков.

— Генерал Ванин уже говорил с вами по поводу визита в нашу страну президента Индонезии Сукарно? — неожиданно спросила Курагина, давая понять, что в эти минуты мысли её так же далеки от дворянского собрания Версаля, как и от макияжных манекенов «Закулисья».

— О намеченном приезде знаю. Однако никакой конкретики. Причем самое главное, — дата пока еще не известна. Во всяком случае, мне, — явно оживился Пеньковский, понимая, что неафишируемые подробности переговоров советского руководства с Сукарно, особенно в области технического сотрудничества, неминуемо заинтересуют его британских коллег. А значит, открывается еще одно направление для сотрудничества.

— Даты я тоже не знаю, однако предполагают, что визит должен состояться в ближайшее время.

— Странно, что никаких официальных сообщений о его подготовке пока еще не появлялось. И ни одной секретной бумаги ко мне тоже не поступало.