Полковник трех разведок

Нет-нет, формулировка, в общем-то, не новая, мало того, до рези в желудке знакомая. Причем под «разработкой» всегда подразумевалось одно и то же — вербовка и, как правило, с применением одного из видов шантажа. Что же касается определения «творческой», то его резидент в расчет не принимал — банальная «генеральская отрыжка» того прошлого, когда Ванин «курировал» гастрольную деятельность всякого рода театров, ансамблей и коллективов художественной самодеятельности.

Кстати, сам генерал не раз вспоминал об этом периоде своей службы, как о годах благоденствия. И почему-то не уставал делиться воспоминаниями с коллегами, хотя делать этого явно не стоило.

…То есть вроде бы ничего из ряда вон выходящего генерал Ванин не требовал, если бы не один убийственный нюанс: в этот раз речь шла о вербовке самого президента страны Ахмеда Сукарно, да к тому же — во время его официального визита в Москву[14].

Интересно, как они себе там, под стенами Кремля, представляют сам этот процесс?! Нет, в самом деле? Да в Индонезии спившегося сержанта полиции под вербовкой удерживать — и то проблема, потому как народец здесь в высшей степени разгильдяйский. К тому же к русским относится со всей мыслимой азиатской подлостью.

— Вопрос тебе, Полиглот, на полную, расстрельную засыпку, — язвительно проговорил полковник, как только перед ним предстал майор Горюнов, формально числившийся в составе группы переводчиков и проходивший по всем официальным и неофициальным каналам под оперативным псевдонимом Полиглот.

— Ну и?.. — воспользовался тот заминкой полковника.

— Что «ну и?», майор? Вот тебе шифрограмма. И поскольку ты у нас главный по государственной верхушке этого «бантустана», сразу же включай мозги и фантазию…

— Вообще-то мне приказано было курировать дипломатический корпус, причем не столько индонезийский, сколько в их, индонезийском понятии, иностранный — то есть американский, британский, австралийский… — неуверенно проговорил Горюнов, мельком пройдясь по тексту радиограммы. — Правда, при необходимости, — с выходом на правительство и парламент. Однако здесь, — потряс он шифрограммой, — речь идет о самом «товарище Карно».

— О ком?! — заметно напрягся полковник.

— О все том же Карно. Именно так называют президента его товарищи по оружию, подполью и партии… Ну и конечно же местные коммунисты, которые даже слово «таварищ» стараются выговаривать на московский лад.

— Да это понятно, понятно… — поморщился полковник, досадуя по поводу того, что опростоволосился с партийно-революционной кличкой Сукарно. — Ты, главное, от существа всего этого расстрельного дела не отвлекайся.

— Так ведь все основные «наживки», приемы и способы «разработки» потенциальных агентов давно изучены и описаны, — пожал плечами майор. — Деньги, карьера, активизация политических оппонентов, коррекция идеологических взглядов, появление всевозможных врагов-недругов. Ну, еще всяческие там угрозы-намеки по поводу безопасности близких и родственников — хотя это уже из арсенала грубого криминального шантажа. И, само собой, — женщины. Так сказать, убийственная слабость даже наиболее устойчивых и непоколебимых. Словом, ничего нового мы с вами придумать не в состоянии.

— «Изучено и описано», говоришь? — задумчиво смотрел в залитое южным солнцем окно резидент. — И ничего нового нам не придумать? А жаль, потому как ситуация явно расстрельная.

— Вы хотя бы термин этот — «расстрельная», товарищ полковник, всуе не употребляйте, — суеверно посоветовал Горюнов. — Как бы не накликать…

— Вот здесь ты прав, майор: «накликать» в нашем деле нетрудно. Но «расстрельная» — это у меня со времен фронтового Смерша: и на западном, и на восточном, японском то есть, фронтах. Вплоть до того дня, когда меня в начальники лагеря для японских военнопленных определили. Еще «та» была школа, скажу тебе, Горюнов; не в пример всем твоим военно-дипломатическим академиям и прочим курсам подготовки-переподготовки.

— Тем не менее…

— Ладно, майор, не нервничай. И полтора часа тебе на размышления, выводы и всякие прочие тезисы предстоящей операции.

— Так ведь не успею.

Полковник удивленно взглянул на подчиненного и благоденственно улыбнулся:

— Ты же принцип наш знаешь: «Не можешь — научим, не хочешь — заставим». Определись, на каком из этих двух этапов находишься, майор.

— Понял, — тут же попятился к выходу Горюнов. — Иду выполнять.

— Вот это уже другой кавардак.

Как только Горюнов удалился, полковник мысленно прошелся по всем «изученным и описанным пунктам» шантажной вербовки. Выводы в самом деле представлялись прямо-таки «расстрельно» неутешительными. Это ж о какой такой карьере «объекта» может идти речь, когда имеешь дело с президентом, то есть с высшим официальным лицом огромной страны? Какой такой «карьерный рост» ты способен обеспечить ему, пусть даже на уровне «пустопорожних» обещаний?