Полковник трех разведок

— Печальные вести начали приходить из западных стран, Олег Владимирович, — начал генерал без каких-либо вступительных слов, которых он попросту терпеть не мог. — Один из наших агентов уже арестован. Двое других подали сигналы о том, что находятся под плотным наблюдением. Следует полагать, арест их — вопрос нескольких дней.

— Есть подозрение, что всех троих сдал кто-то из наших? — настороженно поинтересовался агент Алекс.

— Да вроде бы похоже на то. Правда, на двух вышли через бдительную местную женщину и добровольных информаторов. А вот третьего точно сдал «свой». Но, опять же, им оказался радист, из завербованных местных коммунистов. А сдал потому, что у самого, наверное, сдали нервы: явился с повинной.

— Или же ему мало платили, — предположил полковник. — Не обещали переправить в Союз, обеспечив жильем и работой.

— Такое тоже не исключается. Хотя он не очень-то и настаивал на переезд в нашу страну, мечтая о строительстве социализма в своей собственной. Он и на сотрудничество с нами пошел, руководствуясь сугубо идейными соображениями. Во всяком случае, так поначалу казалось.

Выслушав генерала, Пеньковский с облегчением вздохнул. Похоже, что в данном случае парни Кемпбелла сработали деликатно, а значит, профессионально. Уже легче.

— Следует полагать, пошла черная полоса. Такое случается, по агентурному опыту коллег знаю. Могу чем-то помочь, товарищ генерал армии?

— Уверен, что можешь. В данной ситуации — кто, как не ты, Олег Владимирович.

Пеньковский прекрасно понимал, что уважительное отношение к нему шефа ГРУ объясняется его, шефа, более чем уважительным отношением к Главному маршалу артиллерии, командующему ракетными войсками и артиллерией Сергею Варенцову, которого генштабистская молва уже рассматривала, как реального претендента на пост начальника Генштаба, а то и самого министра обороны. Обычно к своим подчиненным бывший «кагэбэшник» обращался предельно сдержанно, сухо и… «по званию». И лишь к Пеньковскому — исключительно по имени-отчеству. Да к тому же общался значительно чаще, чем этого требовали служебные дела.

— И в чём она может проявиться, моя помощь?

— Мое скверное, редко обманывающее, предчувствие подсказывает, что черная полоса провалов может значительно расшириться. — Чем вызваны такие предчувствия, полковник уточнять не стал: это выглядело бы некорректно. — И если подобные «проколы» будут продолжаться, нам очень понадобится хоть какая-то имитация реванша.

— Или же по-настоящему убедительный реванш.

Предчувствие, теперь уже Пеньковского, подсказывало, что шеф ГРУ, как за последнюю надежду, готов ухватиться за личность Гревилла Винна. Мало того, в эти минуты генералу очень хотелось, чтобы полковник сам свел разговор к этому имени. Но агент Алекс не сомневался, что это стало бы тактическим просчетом, которым шеф тут же воспользовался бы. Поэтому он держал паузу и всячески тянул время.

— Наши спецы ознакомились с теми материалами, Олег Владимирович, которые вы передали после возвращения из Англии. Вы действительно получили их от известного нам англичанина, промышленника Винна?

— Не сомневаюсь, что он всего лишь послужил передаточным звеном. Но… из его рук. Истинный источник этих материалов мне пока что не известен. Вы же понимаете, что такие источники обычно не рассекречивают.

— Еще бы, еще бы… — генерал встал из-за стола, нервно прошелся по кабинету и, поскольку садиться он явно не торопился, то заставил подняться и Пеньковского.

— Что-то в доставленных вами бумагах, как считают эксперты, вызывает сомнение, что-то устарело, но в целом… Это достаточно серьезный материал. У одного нашего эксперта даже создалось впечатление, что истинный носитель данной информации каким-то образом был связан с конструкторским бюро любимца фюрера барона фон Брауна, того самого, который после войны решил продавать свои таланты творцам американских ракет.

Пеньковский задумчиво пожевал зубами уголок нижней губы, как делал это всякий раз, когда оказывался на грани какого бы то ни было конфуза или разоблачения. Естественно, он знал, что носителем этой информации был не кто иной, как СС-Шрайбер. И что британцем Винном он передавал её, только ради достоверности происходящего. Но сообщение о том, что некий спец из числа экспертов ГРУ заподозрил в Шрайбере «птенца из брауновского ракетного гнезда», сразу же насторожило Пеньковского. Это ж каким знатоком немецкой документалистики нужно быть, чтобы так точно «вычислить» СС-Шрайбера? Возможно, даже не подозревая о существовании именно этой, конкретной, личности.

— Конечно же чутье и познания этого эксперта заслуживают всяческого уважения, — произнес он вслух. — Жаль только, что ни подтвердить, ни опровергнуть его предположение я пока что не могу. Возможно, со временем, это сделает сам Винн, который проходит по моей картотеке под оперативным псевдонимом Британец.