Полководческое искусство

Конечно, не следует игнорировать, что большие потери в сражениях августа 1870 г.[117] необходимо приписать в первую очередь тому обстоятельству, что наши войска, чтобы вообще иметь возможность эффективно применять свои игольчатые[118] винтовки, вынуждены были непропорционально близко подходить к противнику, проходя участок пути, на котором они оказывались беззащитны перед опустошающим градом свинца. Только лишь превосходство в действиях нашей артиллерии до некоторой степени компенсировало этот тяжелый недостаток. Но еще «Указания для высших военачальников» 1869 г. содержат такую фразу: «Значительное улучшение стрелкового вооружения привело к расширению сферы его деятельности и к концентрации его огня на решающих участках», а также предупреждение: «Нашим игольчатым ружьям уже в следующих войнах будут противопоставлены не только мало уступающие им, а совершенно равные по силе винтовки», но вот то, что оружие противника будет существенно превосходить их, оказалось все же неожиданностью. Сколь мало и сам Мольтке в указаниях 1869 г. считался с массовым стрелковым огнем, показывает требование, чтобы даже в обороне, где преимущественно речь идет о куда больших дистанциях, стрелковые шеренги открывали бы огонь лишь с 300 шагов, «за исключением местности, подходящей для стрельбы с дальних дистанций».

Время между войной 1870–1871 гг. и появлением нового пехотного устава 1888 г. было заполнено спором между сторонниками «нормальной атаки» и представителями тактики в зависимости от задания, между схемой и свободой форм. Сторонники определенных норм боя не меньше, чем их противники опирались на тот факт, что ведение боя, с которым мы победили в 1870 г. благодаря самоотдаче частей, а также нашему превосходству и умелому оперативному руководству, нуждается в улучшении. «Нормальные тактики» исходили из того, что строгое руководство и планомерная реализация по ходу боя планов высшего командования будут обеспечены лишь тогда, когда войска еще в мирное время получили закалку определенными неизменными принципами боя и образцами его ведения. При этом они игнорировали то, что устаревший в целом устав и воззрения, вытекавшие из одержанных в 1866 г. побед над войсками с дульнозарядными винтовками, повинны в этом более всего. Не только потому, что устаревшие предписания давали слишком мало указаний для новых способов ведения боя, но и потому, что они вообще не брали их в расчет, в 1870 г. по ходу боя случались неудачи. Наполеоновские генералы, как уже было показано, тоже располагали лишь устаревшим уставом, однако их продолжительное участие в боевых действиях[119] приучило их к тому, что они полностью от него отошли, и во времена гладкоствольного дульного оружия недостатки устаревшего устава не имели такого веса, как в 1870 г. Тогда войска оказались вынуждены под градом вражеского свинца сначала самостоятельно отыскать формы, в которых они смогут сражаться, после того как их в густых порядках послали навстречу огню. С помощью тактически устаревших предписаний в войсках была воспитана дисциплина, которая позволила им выстоять в самых опасных кризисах в бою. Никогда еще обучение войск с помощью упражнений в твердо установленных формах не давало такого результата; то, что они стремились использовать это в бою, издавна являлось ошибкой всех сторонников «нормальной тактики».

Устав 1888 г. в полной мере учитывал опыт германо-французской войны[120], содействуя становлению массовой стрелковой тактики и, с опорой на существенно развившиеся с 1870 г. стрельбы, достижению огневого превосходства в качестве базового условия тактического успеха. Но еще недоставало малого калибра и малодымного пороха, однако принципы устава позволили впоследствии без труда приспособить его к этим нововведениям. Устав ознаменовал полную победу свободного направления над «нормальными тактиками», отказ от схемы. Не только у нас, но и в японской армии, перенявшей этот устав, он прошел серьезную проверку на практике[121]. На полях маньчжурской кампании проявились и перемены, ставшие необходимыми в результате произошедшего за истекший период дальнейшего развития вооружений, однако принципы устава в целом себя оправдали, прежде всего в том, что в них дух был поставлен выше формы, что выучка командиров всех рангов, каждого отдельного стрелка призывала его к самостоятельности.