Полководец

— Так, говорит, коли парочку ему не оставлю, то он костьми ляжет, а тебя за меня нипочем не отдаст. Вот и пришлось славой поступиться. А люди врут безбожно.

— Мог бы и до последнего изничтожить. Я, чай, за тебя не собираюсь. Сказывала уж, мне того, кто меньше моих братьев, и близко не нать, — вновь фыркнула девушка.

— Ольга, а ну осади. Гость в доме, собирай на стол, — строгим тоном прекратил перепалку Борис.

Она вскинулась было, но встретилась со спокойным, уверенным взглядом главы семьи. Вот так. Плевать, что младший. Он сейчас в этом доме хозяин, потому как единственный муж. Хм. Ну, если не считать маленького Юрия, что требовательно подал голос из соседней комнаты. Точно богатырь растет.

Дома — это еще один крючок для заманивания на Псковскую землю беглецов-новгородцев. Просторные, в несколько комнат, с каменной печью посредине. Причем не простой, а московской. У такой и расход дров поменьше, и благодаря особому устройству дымохода тепла она отдает побольше, чем обычная русская печь.

Пока Настя управлялась с сынишкой, Ольга сноровисто накрыла стол, по обыкновению делано игнорируя Александра. А как только присели, появился еще один гость. Хм. Ну да. Пока только гость, потому как пусть он и глава семейства Дорохиных, перебравшегося на псковскую сторону, в этом доме за хозяина Борис. И то, как он все вершил, вызывало уважение. Вот отслужит Дмитрий, вернется, а там и переиначат все. Тут уж как водится.

Заслышав мужа, Настя поспешила появиться перед его взором с младенцем на руках. Дмитрий расцеловал жену, потом взял на руки сына. Целовать с мороза не стал, только с теплой улыбкой вгляделся в личико спящего. Потешил свое отцовское эго и передал ребенка жене. Потом уж разделся и присоединился к сидящим за столом.

Александр рассматривал парня не без интереса. Он и летом был плечист, но тогда больше походил на молоденького бычка. За прошедшее же время успел заматереть, превратившись в зрелого мужа.

— А что, братишка, по какому случаю тебе увольнительная выпала? — отправив в рот первую ложку каши, полюбопытствовал Дмитрий.

— За успехи в учебе ратной, — не дав парню слова сказать, ответил вместо него Александр.

— О как. Стало быть, не подкачал род Дорохиных.

— Стараюсь, — зардевшись, как красна девица, ответил Агап.

— Это ладно. Ну а коли так, то завтра мы всем покажем, где раки зимуют. Ты как, Александр Григорьевич, на кулачную потеху-то пойдешь? — обратился Дмитрий к Редькину.

— На кулачную потеху?

— Ну так Прощеное воскресенье.

— Хм. Точно. Надо же, из головы вылетело. Нет, не пойду.

— Ну а мы с братами пойдем разомнемся. Так, браты? — Дмитрий приобнял Бориса и Агапа.

— Не иначе как Александр Григорьевич боится, что его наши мужики помнут, — не удержалась от подначки Ольга.

Ох, кто бы знал, как ему в этот момент захотелось сойтись стенка на стенку. Да так, чтобы эта злыдня воочию увидела, кому и кого стоит сторониться. Но…

— Твоя правда, красавица. Нам никак нельзя с битыми лицами расхаживать. Как отцы-командиры заприметят боевые отметины, так сразу и спрос учинят.

— Нам? — уточнил Дорохин-старший.

— Ты правильно понял, Дмитрий, Агап тоже не пойдет, — подтвердил Александр.

— Что так? — понизив голос, спросил он.

— Дело-то доброе, но не хватало случайно получить какое увечье. А оно не ко времени, — неопределенно ответил Александр.

Впрочем, старший из братьев все уразумел. Посмотрел в глаза десятнику. Тяжко вздохнул. Перевел взгляд на дурачащихся Бориса и Агапа. И вновь на Редькина.

— Брата сбереги, — тихо попросил Дмитрий.

— Сделаю все, что смогу. О большем не проси, потому как словом своим разбрасываться я не привык.

— Ну и то добре. А что, браты, давайте-ка дров нарубим да баньку истопим? А там и по чарке пропустим. Хозяин, медовуха-то найдется?

— И медовуха, и брага, и пиво имеется, — выпячивая грудь, тут же отозвался Борис, невероятно гордый словами Дорохина-старшего.

Глава 6 Разгром

— Ваше величество, к вам курьер с личным посланием, — отвесив учтивый и четко выверенный поклон, произнес адъютант.

Карл предпочитал бивачную жизнь, был достаточно непритязателен в бытовом отношении, одевался в поношенную форму и питался из солдатского котла. А еще терпеть не мог, когда перед ним лебезили. Тем более если это делал человек в форме. Любой солдат должен был вести себя с достоинством. Для того чтобы выказать свое уважение и любовь, совсем не обязательно лизать зад. И за это короля в армии любили еще больше.

— И где это послание, Асвальд? — спросил король, откладывая в сторону документ, который только что изучал.

— Прошу прощения, ваше величество, но он настаивает на том, что должен вручить его лично вам в руки, — вытянувшись в струнку, четко доложил капитан.

— Даже так. И что заставило вас пойти у него на поводу? — склонил голову набок король.

— Только то, что он прибыл от господина Лотты Йоханссона и в подтверждение этого представил вот этот перстень.