Полководец

Чем ближе к бастиону, тем реже дым. И видно уже вполне себе прилично. Слабеет завеса? Да нет. Костры чадят исправно. Ветер поменялся. Плохо. Надо бы поспешать. И бегом. Бегом. О чем там командир Горский думает?

Когда до цели оставалось еще шагов триста, бойницы галереи, наполовину укрытой в землю, вдруг изрыгнули огонь и дым. А с ними и горячий свинец. Одновременно с ружьями грохнуло сразу с десяток пушек. Вокруг зажужжала, завизжала на все лады смерть. Послышались сдавленные вскрики и громкие стенания первых убитых и раненых.

— В атаку! Бегом!

Ага. Разродился капитан. Ну да лучше поздно, чем никогда. Да и поздно ли? Все же не мальчик. Уж и повоевать успел. За красивые глазки у Карпова в начальники не выбьешься. Каждого самолично отбирал.

— Бегом, братцы! Пошевеливайся! — скомандовал Дмитрий.

Мысли-то в голове роятся, но о своих обязанностях сержант не забывает. И солдаты, привычные выполнять приказы начальников, переходят на бег. Теперь уже молчать нет надобности, да и мочи уже не осталось. Потому парни и орут все что ни попадя. Кто-то «ура», коему обучали в дружине, другие по матушке загибают. Но не молчит никто. И Дорохин кричит, не без того, но все больше на подчиненных, дабы приподнять их боевой дух. Хм. Ну или наподдать пинка.

Пушки еще не перезарядили. А вот ружья… Ладно. Мог же гарнизон стрелять поочередно. Однако за вторым залпом сразу же последовал третий. Четвертый. Пятый. Швед палит беспрерывно, и чем ближе к бастиону, тем громче вжиканье пуль. Потому как с уменьшением дистанции точность пальбы противника растет.

Дорохин приметил, как давешний солдат-балагур переломился пополам и сунулся лицом в траву. Еще у одного вдруг подогнулась нога, и он упал на колено. Не удержался и с болезненным вскриком завалился на бок.

Ветер — от бастиона, а потому дым не задувает обратно в бойницы, и швед вполне способен вести частую стрельбу. Хотя, признаться, там сейчас уж, наверное, не продохнуть. А вот и на самом бастионе появились солдаты, занимающие позиции за парапетом. Причем быстро так действуют, слаженно. Дали дружный залп, пустив рой свинцовых шмелей, и назад. Им на смену другие. И снова залп. И снова смена. И залп третий. Артиллерия же псковичей по ним не бьет, так как опасается попасть в своих. Ведь штурмующие уже довольно близко.

Что за черт! Целая прорва солдат на бастионе, и бойницы галерей не прекращают палить в наступающих. Понятно, что из-за дыма плотность огня упала. Но откуда там взялось столько стрелков? А тут еще и пушки вот-вот перезарядят.

— Не останавливаться! Вперед! Братцы, под стены подбирайтесь! — прокричал сержант, окидывая взглядом свой несколько поредевший взвод.

Дмитрий уже выхватил гранату в готовности забросить ее на бастион, до которого оставалось не больше семидесяти шагов. Окликнул двух бойцов, указав на оброненную ранеными штурмовую лестницу. Еще один рывок, и они будут у стен.

И тут вдруг раздается сигнал трубы к отступлению. Дорохин даже не сразу понял, что вообще происходит. Какое отступление, если они уже на расстоянии вытянутой руки от цели? Но сигнал трубы дублируют голосом, передавая команду по цепи:

— Вторая, третья роты, отходить! Первая рота, залечь и прикрывать отход!

Вот уж чего делать не следует, так это, получив в бою приказ, раздумывать, что тут и как. Дмитрий и не раздумывал.

— Взво-од, ложись! Первый десяток и штуцерники, огонь по бойницам! Второй и третий десятки, по парапету! Пали по готовности!

Ну и сам же поспешил выполнить свою команду. Семьдесят шагов. Для винтовки несерьезно. Оно, конечно, палить нужно не во вражеский строй. Но и в бойницу попадет минимум треть из бойцов. А уж о трех штуцерниках можно и не говорить. Каждая пуля влетит в темный провал. Правда, приласкает там кого или просто расплющится о каменные стены, неизвестно. Но страху нагонит в любом случае. Да и не выйдет так, чтобы никого не задеть. Чью-нибудь кровь обязательно пустят.

Куда сложнее с теми, кто снаружи. Но зато дистанция вполне позволяет, так отчего бы и нет.

— Гранатометчики! Гранатами по бастиону — бей!

Они успели расстрелять по пять зарядов и запустить шесть гранат, несколько поумерив пыл солдат за парапетом. Тут ведь еще и гранатометчики из соседних взводов пустили по гостинцу. А двенадцать гранат, взорвавшихся на довольно ограниченном пространстве, должны были понаделать бед.

Вновь одна за другой грохнули шведские пушки, и над головами завизжала картечь. И следом трижды прозвучал свисток командира роты. Сигнал к отходу. Значит, вторая рота уже заняла позиции позади и начинает прикрывать отход первой. Чуть дальше заляжет третья.

— Отходим, братцы! Убитых и раненых приберите! Никого не оставлять! — во всю мощь своих легких выкрикнул Дмитрий.

По счастью, хотя вокруг и летал свинец, потерь во взводе больше не случилось. А все благодаря тому, что ветер опять поменялся и прикрыл отступающих. Ну и забил дымом стрелковую галерею, лишая противника возможности вести скорый огонь.