Полководец

Но помогло давнее знакомство с капитаном пароходика Василием Родионовичем. Он на «Бобре» уж четыре года как ходит, и было дело, вместе с тогда еще спецназом давал прикурить припожаловавшим в гости ляхам. Как раз после того и прилипло к ним это «лешаки». Между прочим, с легкой руки самих битых ляхов. Уж больно сильно им тогда прилетело.

Внезапно раздавшийся гудок парохода заставил Александра встрепенуться и подскочить на ноги. Мгновение на оценку обстановки и… Одна только площадная брань.

Они уже успели подняться примерно на двенадцать верст вверх по течению, когда прямо по курсу из-за очередного поворота реки вывернули две большие галеры. Лично Александру их видеть не доводилось. Но если судить по размерам и высоте борта, то это морские суда. А что такого, вполне разумно. На Чудском и Псковском озерах порой так штормит, что их воды поглощают прорву ладей. Неужели шведы все же успели построить Озерную флотилию, о которой ходили упорные слухи даже в армии Острожского?

Практически одновременно с появлением галер на левом берегу возникло порядка четырех рот солдат. Они быстро выстроились в три шеренги. Первая встала на колено. Третья изготовилась палить через плечи второй. Расстояние до берега хорошо как три десятка шагов. Да на такой дистанции свинец пройдется что твоя метла!

— Ложись! — Едва выкрикнув команду, Александр и сам завалился на палубу, укрывшись за бочонками с солониной.

И тут грохнул залп, отозвавшийся пронзительным вжиканьем, тупым стуком свинца о дерево, треском откалываемой щепы, влажными шлепками от попаданий в живое тело, криками и стенаниями. Знатно прилетело, чего уж там. Не укройся Редькин, непременно и сам бы получил гостинец.

Едва отгремел залп, как он поспешил подняться, чтобы оценить обстановку. Из полусотни солдат охраны не менее двух десятков либо лежат недвижимо, либо извиваются в корчах от ран, заливая палубу кровью. Лихо швед приложился.

— Добрыня, неси картечницу с левого борта! Живо!

Бог весть, жив ли кто из командиров охраны, а вот время терять никак нельзя. Да и глупо бы было стараться командовать солдатами. Даже если позабыть о том, что люди сейчас напуганы донельзя, он ведь им не начальник. А вот его парни — дело иное.

Сам Александр бросился к картечнице на правом борту. Как и ожидалось, обслуги рядом нет. Впрочем, возможно, вот эти двое, что лежат сейчас в крови, и есть ее расчет. Варежку поймали, вместо того чтобы палить. За то и поплатились. Хотя… Скорее всего, он несправедлив. Растерялись, то так. Но действовать начали довольно споро. Вон курок на картечнице взведен, а вот пальнуть уже не успели.

Подхватил рукояти, характерные именно для картечниц на вертлюгах и расположенные ниже затвора. Чтобы навести орудие на цель, потребовалось не больше секунды. Пальцы нажали на спусковой рычаг, и пушчонка изрыгнула сноп пулевой картечи.

Сквозь дым от выстрела Александр все же рассмотрел, что в стене строя спешно перезаряжающихся шведов образовалась брешь. Около десятка человек повалились наземь, как снопы.

Кто там ранен, кто жив, разбираться некогда. Рука потянула рычаг замка. Щелчок, и тот откинулся в сторону. Патрон схож с таковым у винтовки. Только размеры куда более героические. Ухватиться за шпильку и извлечь гильзу из ствола. Подскочивший Агап тут же вогнал в казенник новый снаряд. Пока Александр закрывал затвор, парень успел взвести курок, насыпать в затравочное гнездо порох и закрыть его кресалом.

Вернее, он провозился чуть дольше десятника, а потому тот успел оглядеться. Добрыня вгонял штырь вертлюга второй картечницы в гнездо борта. На «Бобре» обрубили буксировочный трос, и пароходик приступил к развороту. Баржи быстро теряли ход. Галеры поспешно выправляли курс, чтобы навести свои страшные для речных суденышек орудия, расположенные на носовой площадке. Шведы на берегу…

— Ложись! — И Александр сам же поспешил выполнить свою команду.

Вновь мушкетный залп. И вновь смертоносный свинец прошелся метлой по палубам барж и парохода. К сожалению, судя по раздавшимся вскрикам, опять не обошлось без потерь.

Картечницы Александра и Добрыни рявкнули практически одновременно, собирая свою смертельную жатву. На второй барже так же ожили пушкари. Грохнула одна из пушчонок на «Бобре». Раздалось несколько разрозненных винтовочных выстрелов, усиливая пальбу лешаков, бьющих из карабинов с завидной скорострельностью и точностью. Не успели шведы перезарядиться, как по ним ударила картечь. Ответный залп прозвучал уже как-то вразнобой.

Зато грохнули орудия сначала одной галеры, а вдогонку и второй. Морская ближняя картечь, конечно, будет помельче дальней, но все одно впечатляет. Чугунный шар размером с грецкий орех и весом порядка тридцати золотников[22] проникал сквозь практически любые препятствия, возникающие на его пути. Разбивал бочонки, отрывал конечности. Спасение от этой напасти могло быть только одно. Избежать попадания.