Полководец

Но потом вдруг выяснилось, что осужденные попросту не в состоянии покрыть потребности даже оставшихся кораблей. К тому же они мерли как мухи. Поначалу это удалось кое-как отрегулировать ввиду отправки пяти галер по сухому пути в Чудское озеро. Но мор продолжался, и вскоре в экипажах начал прослеживаться некомплект. Поэтому было принято решение о постепенной замене гребцов на солдат. И вот, похоже, перед ним такое судно…

— Атаман, ну что там? — нетерпеливо спросил взобравшийся на артиллерийскую платформу командир абордажников.

— Нормально там все, Ерема. Сам идет, раззява, в наши ручки, — опуская подзорную трубу, ответил Демин, одетый в шведский капитанский мундир со всеми полагающимися регалиями.

— А кто на веслах, не видать? — продолжал расспросы помощник.

— Невольники. Так что картечницы даже не заряжать. Палить будут штуцерники и мушкетеры. Остальным — только сталь и абордаж.

— Понял, атаман.

Отдав честь на шведский манер, то есть взявшись за уголок треуголки и обозначив легкий поклон, Ерема сбежал на палубу. Путать врага так путать. Чтобы он до последнего мгновения не сообразил, что тут происходит.

Когда расстояние между галерами сократилось до двух сотен сажен, на «Ласточке» засвистала боцманская дудка. Тут же забегали солдаты. Один взвод выстроился на артиллерийской платформе, другой — на ютовой надстройке. Два последних — на центральном проходе. Не прошло и минуты, как они замерли в положении «на караул». Ох недаром их гоняли в хвост и в гриву. Носовая картечница, которую издали вполне можно принять за фальконет, рявкнула приветственным холостым выстрелом.

Купились! Капитан встречной галеры никак не желал ударить в грязь лицом, а потому на шведском корабле так же забегали солдаты. Засвистели дудки и прохаживающиеся по плечам невольников плети. Вскоре экипаж замер в строю, отдавая почести соотечественникам.

Нет, никаких церемоний на этот случай прописано не было. Каждый действовал в меру своих стараний и умений. Швед вообще мог наплевать на ритуал приветствия, ограничившись холостым выстрелом из фальконета. Но гордыня взяла свое. Он даже приказал чуть снизить ход, дабы можно было еще и обмолвиться с капитаном парой слов.

Они как раз практически сравнялись на встречных курсах, идя малым ходом. Между бортами расстояние не больше трех десятков шагов. Медленно ворочающиеся весла двух галер едва не соприкасаются друг с другом. Именно в тот момент, когда капитан Акессон, вооружившись рупором, был готов приветствовать командира встречного корабля…

— Первая шеренга! Залпом! Пали!

И грохот слитного залпа вторит команде, поданной Еремой. Первая шеренга падает на колено, чтобы перезарядить скорострельные мушкеты. А над их головами дает залп вторая. На артиллерийской и ютовой платформах следом бьют и третьи, в центральном проходе такое число не выстроить.

Ветер довольно свеж, а потому быстро относит пороховой дым, благодаря чему штуцерники могут без труда вести прицельный огонь. И, несмотря на качку, их стрельба убийственна. Опытные стрелки, да еще и прошедшие достойную подготовку, на расстоянии в десяток сажен без труда обнаруживают как офицеров, так и сержантов с капралами, загоняя смертоносный свинец в податливые тела.

— Православные, убирайте весла! Поворачивайтесь!

Едва атаман прокричал в рупор эту команду, как следом раздался голос Еремы. Этому медный конус без надобности. Луженая глотка без труда перекрывает грохот выстрелов, крики и стоны.

— Бросайте крюки! Шевелись, телячья немочь!

— Поберегись! — Это опять капитан, обращаясь к гребцам на вражеской галере.

Невзирая на резко изменившуюся обстановку, невольники не растерялись. И весла начали споро втягиваться вовнутрь, чтобы никого не покалечило при сближении кораблей. И от крюков уклониться успели. Один каторжанин даже свесился и подхватил крюк, повисший на втаскиваемом весле. Приладил к фальшборту и блеснул белозубой улыбкой на загоревшем, чумазом лице с всклокоченной бородой. Мол, тяните, братишки.

Мушкетеры и штуцерники продолжали вести прицельный огонь все время, пока суда сходились бортами. Гребцы левого борта втягивали весла. С правого — некоторые навалились на веревки крюков, стягивая суда, другие, вооружившись абордажными саблями и пистолетами, готовились броситься на вражескую палубу. Вот только защитников у шведов практически не осталось. На палубе уже не наблюдалось ни одного здорового.

Наконец суда встали борт к борту, и абордажная команда посыпала на палубу шведской галеры. Там сопротивления никто уже не оказывал. Попрятавшиеся от злых русских пуль в трюмы и за надстройки сразу запросили пощады. А и то, на ногах их оставалось не так чтобы и много.

Демин ухмыльнулся, хотел было огладить свою бороду, но тут же недовольно отдернул руку от голого подбородка. Ну а как ты выдашь себя за шведа — с окладистой бородой? А так эвон как все ладно получилось. Боевая галера досталась в качестве приза без особого труда. Чудеса, да и только. Турков на такой мякине не проведешь. А эти поверили.

— Что с потерями? — спросил атаман у вернувшегося помощника.