Полководец поневоле

С той стороны равнины загудели трубы и вскоре огромная масса тронулась с места. Я увидел, как кроме колесниц, во втором, третьем, четвёртом и пятом ряду на флангах противника имелись резервы, количество которых было явно больше, чем на наши. Имея более чем двукратное преимущество, враг мог себе это позволить, а я нет, рассчитывая только на выучку легионеров, слаженность действий и конечно же на основную свою ударную силу — восемь тысяч лучников, которых было больше, чем имели любые местные армии в одном месте и времени. К тому же, я лично обучал их центурионов, опционов и деканов, показывая, как нужно правильно стрелять массовыми залпами, чтобы кучность падения стрел и их эффективность была максимальной. Тысячи раз выпуская стрелы, они учились сначала сами, а затем обучали уже своих легионеров-лучников. Так что я сильно рассчитывал, что такое огромное количество стрелков даст мне большое преимущество. К сожалению, проверить это можно было только в бою.

Глава 20

Враг накатывал полумесяцем словно лавина. Первыми в бой вступили колесницы, пытаясь, как я и думал, опустошить наши фланги и зайти в тыл, но ответные слитные залпы лучников весьма сильно их удивили, и оставляя за собой убитых, раненых людей и коней, они откатились назад для перегруппировки. Вскоре первые ряды пеших воинов перешли невидимую линию, которую делала моя стрела с белой тряпочкой и в воздух взметнулось сразу, одномоментно четыре тысячи стрел, а затем ещё две. Небо над головами врага на секунды почернело и затем все увидели результаты залпа, который лучники в таком количестве выполнили впервые.

Я покосился на Рехмира, который открыв рот смотрел за тем, как враг ещё не понимая того, что первый ряд пехотинцев просто выбыл из боя, шёл вперёд, а залпы моих лучников, стреляющих по навесной траектории, продолжают выкашивать людей сотнями. Поле заполнилось ранеными, убитыми, но людей было столько много, что оставшиеся в живых первые ряды, вскоре подошли к нашим, выйдя из-под обстрела. Прозвучала команда центурионов и лучники отошли в бреши между рядами легионеров, а те стали смыкать за ними ряды, становясь локоть к локтю. Удар тысяч копий в ряды легионеров, укрытых за плотно сомкнутыми щитами даже не заставил их сделать шаг назад. Для них было всё обычно, привычно, как сотнями и тысячами часов на бесконечных тренировках с литрами пролитого пота.

Пока первые ряды пытались выцелить и уколоть друг друга, лучники центра отошли в тыл и перегруппировавшись, частично стали обстреливать подходящие вторые и третьи колонны врага, частично отошли на фланги, где помогли своим товарищам отогнать от пехоты колесницы и не дать крыльям полумесяца вражеского войска охватить нас, зайдя вбок и тыл. Не стал скучать и я, взявшись за лук. Высмотрев тех, кто был ярче всего одет или имел защитное снаряжение лучше халата, я отрешился от всего и дал телу стрелять самостоятельно. Выбирая цель, я смотрел на неё при выстреле и не дожидаясь результата, переходил к следующей. Рехмир едва успевал менять колчаны, добавляя пучки стрел в те, что были у меня по бокам колесницы и смертоносные снаряды улетали в три раза дальше, чем у остальных лучников, убивая наповал лидеров кланов или просто хорошо одетых и вооружённых воинов.

Битва длилась два часа, а перевеса ни у одной из сторон так и не было. Колесницы не могли из-за лучников легионов зайти к нам тыл, сразу попадая под обстрел, а пехотинцы врага сражались с постоянно сменяющимися рядами легионеров, которые после каждых тридцати ударов копьём, менялись рядами, давая себе отдых.

Я давно прекратил стрелять, поскольку увидев массовую потерю важных людей, оставшихся прикрыли щитами, поэтому я стал ездить по тылам, смотря за сражением, которое и не думало заканчиваться. Двукратное численное преимущество противника давало возможность кочевникам отводить потрёпанная первые ряды и запускать свежие силы, но легионы стояли, не сдвинувшись ни на шаг. Наши лучники всё это время продолжали стрелять, опустошая наши запасы стрел.

Увидев, что в одном месте самая тяжёлая ситуация, я вернулся на небольшую возвышенность.

— Хопи, идём разомнёмся, — я слез с колесницы, принял от Рехмира три дротика и показал своей охране на когорты, где давление противника было самым сильным.

Дёрнувшемуся было Рехмиру, я показал кулак, показав, что я в броне, с прикрытой плотной стёганной шапочкой на голове, наручами и поножами, а он в одной набедренной повязке.

— Охраняй колесницу, — предупредил его я, уводя за собой сотню лучших бойцов личной сотни, которые тоже захватили с собой дротики.

Моё прибытие не осталось не замеченным. Легионеры, увидев сначала мускулистых, крупных бойцов с огромными овальными щитами, сначала не поверили, что с личной гвардией буду и я сам, но мои доспехи знал каждый, так что по рядам мгновенно пронеслись радостные крики, взбодрившие бойцов.

— Царь! С нами царь!