Полководцы Петра Великого

К слову говоря, президент Адмиралтейств-коллегии занимался не только «чистым» кораблестроением, но и обеспечением его рядом сопутствующих производств. Так, «к примеру», кораблестроение «тянуло за собой» бочарное дело. Бочки – 60-, 35– и 20-ведерные – требовались для флота в «тысячных размерах». К примеру, на линейном корабле только на питьевую воду имелось 320 дубовых и сосновых бочек, которые хранились в водяном трюме. Этой питьевой воды экипажу хватало на три-четыре месяца.

Кроме этого числа бочек для питьевой воды, к примеру, на 52-пушечном линейном корабле типа «Архангел Рафаил» имелось еще почти 400 бочек для хранения различного провианта: ржаных сухарей (180 бочек), крупы, гороха, солонины и трески сушеной (по 45 бочек), масла коровьево, уксуса, соли, вина…

В 1721 году мирные переговоры в финском городе Ништадт шли трудно и нервозно. Чтобы ускорить переговорный процесс, к берегам Швеции был послан отряд гребного флота под командованием генерал-майора П.П. Ласси в составе 30 скампавей, 9 островных лодок, 33 шлюпок и одного бота. На борту их находилось десанта 5 тысяч человек пехоты и около 400 казаков. Отряд действовал в районе городов Евле и Умео в мае, июне и июле, когда он возвратился в город Васу.

В последнем году Северной войны Федор Матвеевич отметился на адмиралтейском поприще. Чтобы показать несговорчивому Стокгольму мощь русского флота, в феврале – марте на воду в зимних условиях были спущены еще три корабля. Для этого во льду сделали огромные проруби, котрые заполнили мелкими кусками льда. Спуск огромных парусников прошел благополучно. Для иностранных дипломатов в Санкт-Петербурге это стало большим сюрпризом.

На начало 1721 года русский Балтийский корабельный флот состоял из 29 линейных кораблей, 6 фрегатов, вооруженных 2128 орудиями. Экипаж флота насчитывал 16 121 человека. Строительство кораблей на российских верфях продолжалось в большом числе: на столичном Адмиралтействе работало свыше 10 тысяч человек. Об этом знали и в Стокгольме, и в Лондоне. Такое «знание» прямо влияло на ход переговоров в Ништадте.

Ништадтский мир был подписан 30 августа 1721 года. Этот праздничный день стал памятным в биографии петровского флотоводца Федора Матвеевича Апраксина.

…История свидетельствует: победный финиш России в Великой Северной войне 1700–1721 годов прошел под славным Андреевским флагом. Война заканчивалась усилиями детища Петра Великого – Балтийского флота. И не сколько корабельного, парусного, а гребного с армейским десантом на борту. Гребным (галерным) флотом командовал генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин. С его именем связаны десантные операции на побережье Шведского королевства.

Решительные и удачные действия морских сил России на водах Балтики и у берегов Шведского королевства, прежде всего в Ботническом заливе, на самом финише Северной войны во многом способствовали заключению выгодного для России Ништадтского мирного договора. Русское царство стало Российской империей. И в этом была личная заслуга петровского флотоводца, который воевал не только на балтийских водах.

В те последние годы Северной войны генерал-адмирал с графским титулом руководил укреплением Кронштадта, главной базы Балтийского флота, крупнейшей тогда морской крепости России. Во многом благодаря Федору Матвеевичу морская крепость на острове Котлин стала одной из сильнейших из всех ей подобных в истории старой России. Сравниться с Кронштадтом могли только Севастополь на Черном море и Порт-Артур на море Желтом.

Одновременно с непосредственным участием в войне на водах Балтики Апраксин с 1717 по 1728 год (то есть до конца жизни) являлся президентом Адмиралтейств-коллегии. Эта должность сравнима с должностью министра военно-морского флота (морского министра). Одновременно граф Федор Апраксин являлся сенатором, членом Правительствующего сената.

Как генерал-адмирал и главный адмиралтеец, Ф.М. Апраксин продолжал заниматься строительством кораблей для Балтийского флота, способствуя этому важному государственному делу. Тот огромный опыт кораблестроения, который он получил в Воронеже, немало пригодился на севере. Другой его заботой стало продолжение возведения Ревельской гавани. Работы по ее обустройству затянулись на многие годы.

О том, как было поставлено кораблестроительное дело в последние годы Северной войны, свидетельствует английский посланник в Санкт-Петербурге Дж. Джефферис. Собирая сведения о русском флоте, он постоянно извещал о том официальный Лондон. Он настойчиво просил правительство Англии отозвать своих корабельных мастеров из России с целью нарушения кораблестроения на русских верфях.