Читаем Полководцы, прославившие Россию полностью

Рокоссовский вышел из кабинета, вернулся через какое-то время, а Сталин ему опять:

– Хорошо подумали?

– Да, товарищ Сталин, – твёрдо ответил Рокоссовский, давая понять, что не переменит своего решения.

– Нет, вы ещё идите подумайте.

Два раза выгонял его Сталин «подумать», но Рокоссовский настоял на своём. Он, как и генерал Скобелев, не боялся никого – ни начальства, ни фашиста с гранатой. И оказался прав! Операция «Багратион» закончилась блестящей победой наших войск и вошла во все учебники по военной науке, а Рокоссовский стал маршалом.


«Победа! Это величайшее счастье для солдата – сознание того, что ты помог своему народу победить врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил свой солдатский долг, долг тяжёлый и благородный, выше которого нет ничего на земле!»

Потом ещё была битва за Берлин, в которой он вновь проявил себя как блестящий стратег. Память о Константине Константиновиче Рокоссовском жива по сей день, его имя носят улицы, площади и корабли, ему установлены памятники, во многих фильмах о войне показан его образ. Это был умный, добрый и смелый человек.


Иван Степанович Конев

Полководец и государственный деятель, Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза, кавалер ордена «Победа»

1897–1973 гг.

Ваня Конев рос в крестьянской семье, как и большинство советских военачальников, он выходец из народа. С малых лет ему приходилось трудиться. В крестьянском хозяйстве и для малыша найдётся работа по силам: кормил домашних птиц и животных, прибирался в доме. Мальчик был смышлёный, любил читать. Окончил церковно-приходскую школу с почётной грамотой, а учитель ему ещё и книжку на память подарил: «Ревизор» Николая Гоголя.

Чтобы продолжить обучение, ходил каждый день в соседнее село пешком в училище. И там в библиотеке снова все книжки перечитал и снова грамоту получил за отличную учёбу. А дальше пришлось ему трудиться на тяжёлых работах: то на лесоповале, а то ещё грузчиком в порту. Но тут началась Первая мировая война, и Иван Степанович отправляется на фронт. Воевал артиллеристом и быстро был произведён в унтер-офицеры. А после революции вступил в Красную армию.


«Подлинная храбрость очень ценна на войне. Ценна и в высших начальниках, если, конечно, это не единственное их достоинство».

После Гражданской войны Иван Степанович Конев продолжил армейскую службу, постоянно повышал уровень образования и к началу Второй мировой войны уже занимал командные должности. Он помогал Георгию Жукову в битве за Москву, совместно с другими военачальниками они отогнали фашистские полчища от нашей столицы.



Очень отличился Конев во время Курской битвы. Это было крупнейшее сражение в ту войну. Под городом Курском немцы собрали огромные силы и готовились к наступлению. А Конев знал, что остановить их можно только танками. Он собрал из резерва ударную группировку и послал в атаку наши лучшие в мире танки – Т-34. Тогда возле деревни Прохоровка состоялось гигантское танковое сражение. Немецкие и наши бронированные машины сошлись в чистом поле. Танки двигались друг на друга на полной скорости, стреляя из башенных орудий бронебойными снарядами. Никто не хотел уступать, танки шли на таран, сталкивались, взрывались с такой силой, что отлетали в воздух башни! Страшный грохот стоял, всё небо заволокло дымом…

Наши танкисты оказались тогда сильнее. Хоть и с большими потерями, но отогнали врага, выпрямили линию обороны и перешли в наступление.

Конев очень внимательно относился к нуждам простых солдат. Он часто бывал на передовой, разговаривал с солдатами, спрашивал, всего ли у них достаточно, вовремя ли подвозят обед и хватает ли патронов, достаточно ли тушёнки.

Об этом узнал Сталин и вызвал к себе Конева.

– Зачем вы, Иван Степанович, на передовую приезжаете? – спрашивает Сталин у Конева.

– Проверяю, всё ли в порядке, товарищ Сталин, – отвечает Конев.

– Так не годится, – говорит Сталин. – Для этого у вас заместители есть, пусть они и проверяют. А вы не должны подвергать себя опасности.

– Слушаюсь, товарищ Сталин! – сказал тогда Конев.

Но только он всё равно продолжал приезжать на передовую, потому что знал, что заместители могут ему наврать, что всё в порядке, а у солдат каша холодная и сапоги дырявые. Однажды в такой инспекции он ехал на своей машине по дороге и его обстрелял немецкий самолёт. Всю машину ему продырявил, а Коневу хоть бы что!


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное