Полководцы Святой Руси

Расхождение — в частностях, но частностях важных. Самый яркий пример: на льду Чудского озера Александр Невский, поставив первой линией новгородских охотников, терпеливо ждал, пока немецкие рыцари шли под градом их стрел в бой, разреза́ли их построение, теряли скорость, утомлялись, несли потери, и только потом, дождавшись, когда орденские братья пробьют первую линию насквозь, пустил в ход дружинные полки. Так он похоронил рыцарский отряд. Дмитрий Александрович у Раковора просто ударил по союзникам ордена, прошил их построение своими дружинниками, завернул назад, сбил рыцарский заслон и угрозой нового столкновения выдавил орденских братьев с поля боя, хотя те и бились успешно, кроша новгородское боярство. Не уничтожил, но победил.

Собственно, такие частности и показывают, в чем отличие таланта от гениальности. Как полководец Дмитрий Александрович был, несомненно, талантлив.

Продолжение смуты. Дюденева рать

Дал Бог Дмитрию Александровичу несколько лет относительно спокойного правления. А в 1293 году Андрей Александрович, словно подтачиваемый изнутри бесом, вновь добыл себе ярлык на великое княжение. И вместе с ярлыком — большое воинство во главе с братом хана Тохты Дюденем (или Дюденей). Дмитрий Александрович не стал биться — что проку в сражении, если результатом станет один только перевод тысяч русских людей из живого состояния в мертвое…

Он ушел, вновь уступив власть.

Уделом великого князя стало новое унижение, ограбление и изгнание. Теперь он лишился всякой силы, стал заложником доброжелательного отношения родни и друзей. Те не дали ему сгинуть вконец, но и престол Владимирский вернуть не помогли.

Торжествовал на Руси ордынец! Дюденева рать — дикое, лютое разорение вровень с временами Батыя. Половина Владимирской Руси повыгорела, сам стольный град ее вновь оказался предан огню. Летопись говорит о злых иноплеменниках: «Татары положиша всю землю пусту».

Трагически сложилась судьба Переяславля в то время. Не расцвет испытал город, будучи столицей Руси, а тяжкие муки. Жгли его татары, сжег его и ставленник Андрея, русский князь Федор, озлобленный междоусобной враждой.

Тающее единство

На закате этой страшной борьбы судьба государя сверкнула сталью величия, переплавляющегося в золото смирения. Усталый, ограбленный, преданный Дмитрий Александрович решил отказаться от великого княжения: пусть торжествует его неправедный враг! Лишь бы дали ему вернуться в любимый Переяславль, восстановить его после пожаров, залечить глубокие раны, нанесенные городу войной… Князю позволили вернуться туда, но по дороге, изнемогая от скорбей и хворей, он скончался «на пути у Волока», приняв иноческий постриг. Это произошло в 1294 году. Останки его с почетом погребли в Спасо-Преображенском соборе Переяславля. Дмитрий Александрович вошел в собор Владимирских святых, день памяти — 6 июля.

Сын Дмитрия Александровича, Иван, правил в городе много лет и сумел отбиться от обезумевшего в своей ярости и корысти дяди — Андрея Городецкого, пытавшегося наложить лапу на разоренный, но все еще богатый Переяславль. А чувствуя приближение кончины, Иван Дмитриевич в завещании отдал свой удел, по бездетности, под высокую руку Москвы. С течением времени богатый, древний, горделивый и тяжестью своей высокой роли надломленный город обрел покой. Благодатная тишь воцарилась над водами Клещина озера и реки Трубеж. От главного героя своей политической истории, Дмитрия Александровича, город как будто получил завет иноческого смирения. Русское монашество расцвело здесь с необыкновенной силой. Кажется, ни один из городов древней Владимирщины не был столь богат крупными обителями, как Переяславль. В уезде его обреталось пять десятков монастырей! Сам город стал пристанищем для Никитской, Федоровской, Горицкой, Троицкой Даниловой, Сретенской и Никольской обителей.