Полководцы Святой Руси

На Руси разразилась страшная смута. Младший брат Дмитрия, Андрей Городецкий, поднял на него меч. В кровавой распре он не постеснялся использовать ордынцев. Собственно, весь подлый план его опирался на то крайне неприятное для национального исторического сознания обстоятельство, что в условиях политического господства Орды над Русью личность великого князя определялась прежде всего ханом из Сарая, а не «отчиной и дединой», то есть не древними законами престолонаследия на Руси.

Здесь стоит сделать небольшое отступление. В XI веке сложилась система русского престолонаследия, в рамках которой великокняжеский стол переходил от старшего брата к младшему, а не от отца к сыну; с кончиной младшего из братьев престол переходил к старшему сыну старшего из братьев, затем следующему сыну старшего сына старшего из братьев, а когда их ряд заканчивался, — старшему сыну следующего брата, то есть к двоюродному брату предыдущего правителя. Казалось бы, волне «прозрачное» устроение дел — в условиях, когда земля Русская представляется коллективным владением одной семьи. Но это лишь в том случае, если семья невелика. Между тем Рюриков род рос и ветвился. Определить правильного наследника становилось всё сложнее. К тому же сами русские князья не раз портили законную основу древней системы престолонаследия, пуская в ход меч, призывая себе на помощь то поляков, то варягов, то половцев. Сильный великий князь стремился отдать свою власть все-таки именно сыну, притом именно тому, который изъявлял в наибольшей степени покорность отчей воле… К началу XIII столетия престолонаследие на Руси усложнилось до предела, общее правило допускало множество исключений разного рода, воля сильного не раз перебарывала обычай.

А середина XIII столетия внесла в расшатанное всеми названными исключениями устройство передачи великокняжеского стола (да и прочих княжений) внешний фактор — волю ордынских правителей. Принцип верховенства ханской власти использовался не только в собственно ордынской политике. Его, как лом размером с башню, пускали в ход и политики русские, — когда требовалось пойти против обычая, дабы сокрушить своих русских же противников.

В 1277 году Андрей Александрович, вместе с несколькими другими князьями, принял участие в большом ордынском походе на юг, против аланов. Русские дружины взяли тамошний город Дедеяков, обогатились добычей. Поход затеял хан Менгу-Тимур, почтивший и похваливший князей за их услуги. Руси этот поход не мог принести пользы в принципе. Зато князю Андрею это чужое военное предприятие принесло несомненную пользу. Он завел в Орде обширные связи. И, ослепленный честолюбием, не удержал горделивого вожделения «подсидеть» великого брата на столе Владимирском. Без правды, без закона, против веры и чести. Как будто одержимый бесом…

Андрей Александрович получил в Орде ярлык на великое княжение и привел на Русь разорителей ее — «ограниченный контингент» ордынских войск. Призвал под свои знамена нескольких дружественных князей. Выдавил силой Дмитрия Александровича с великого княжения. Тот потерял, помимо власти во Владимире, и Новгород, и Копорье[198]. 1281–1282 годы — черная полоса в его жизни: величие сменилось унизительным падением. Казалось, Дмитрий Александрович утратил всё, что имел. И даже в родном его, любимом Переяславле враги пустили погулять «красного петуха».

Андрей Александрович получил повод радоваться: ордынцы топтали Русь, жгли города и села, грабили, убивали, уводили массами пленников, зато он получил всё, чего душа его помраченная желала. Ему помогал главный «пособник» и «крамольник», воевода и, видимо, боярин, некий Семен Тонильевич.

Но… борьба шла с переменным успехом. И в 1283 году Дмитрий Александрович вернул себе великое княжение. Брат его использовал Орду как дробящий кости инструмент, что ж, Дмитрию Александровичу пришлось пойти по его стопам, хотя и без той бессовестности, которую проявлял младший брат.

Орда на тот момент утратила единство. Значительной частью ее, притом, возможно, сильнейшей, управлял беклярибек Ногай. Он поддержал Дмитрия Александровича, и в его Орде князь получил ярлык на великое княжение, позволивший ему выбить брата из Владимира, уничтожить злого советника его и первого вельможу Семена Тонильевича, а затем вернуть власть над Новгородом.

Справедливость восторжествовала! Дважды великокняжеские хоругви реяли на ветру над Переяславлем: в 1276–1281, а затем в 1283–1293 годах. Пятнадцать лет, целых пятнадцать лет Переяславль играл роль резиденции верховного русского правителя!

Но какая же это дрянная, чужая, заемная справедливость! Что в ней от закона, от веры, от совести? Один ярлык оказался сильнее другого. Точка. Добавить нечего.

Так жила бедная, истерзанная Русь.

Разгром ордынцев