Полководцы Святой Руси

В 1251 году[147] посланец Александра Ярославича новгородский боярин Миша вел переговоры с конунгом Норвежским Хаконом Старым. Новгородское посольство имело две задачи. Во-первых, сделать предложение о мире и разграничении владений на землях карелов и финнов. Во-вторых, заняться сватовством к Кристин, дочери Хакона Старого: не отдадут ли ее за Василия, сына Александра Ярославича?

Летом 1252 года в Новгород прибыло ответное норвежское посольство. Александр Ярославич заключил с норвежцами договор о разграничении русских и норвежских владений на землях карелов и финнов. Это доброе соглашение просуществовало недолго, но все же явилось очевидным успехом его дипломатии.

О переговорах Александра Невского и Норвегии современные исследователи пишут: «Брак Василия был далеко не главной целью переговоров, и в целом дипломатические усилия Александра оказались успешными. Соглашение, достигнутое двумя договаривающимися сторонами, было зафиксировано в письменном виде… — это т. н. „Разграничительная грамота“, определявшая порядок сбора дани на спорных территориях… Таким образом, главным итогом посольств, переговоров и, наконец, самого договора стало установление мира. Он не был окончательным, но на некоторое время регион все же получил стабильность. Александр проявил себя в этих событиях как правитель, умеющий мыслить масштабно, на несколько ходов вперед»[148].

А вот от брачных планов относительно Кристин, дочери Хакона, пришлось отказаться. Скандинавский источник объясняет этот поворот следующим образом: «В то время было большое немирье в Хольмгарде [Новгород Великий. — Д. В.]. Пришли татары на государство конунга Хольмгарда. И по этой причине не занимались больше тем сватовством, которое велел начать конунг Хольмгарда». Татарское нашествие, по всей вероятности, — Неврюева рать, наделавшая много зла в 1252 году. Норвежцы именуют «конунгом Хольмгарда» князя Новгородского. Верховным государем Новгорода являлся в ту пору Александр Ярославич, тут двух мнений быть не может. Но точно ли Кристину сватали за его сына, а не за него самого? Да, с 1252 года формально в Новгороде наместничал старший сын Александра Ярославича — Василий. Но Василию Александровичу в 1251 году было самое большее 11 лет. Даже по меркам Древней Руси, воспринимавшей ранние браки как должное, для женитьбы — не тот возраст. Тем более для женитьбы на Кристин, которой исполнилось 17. Конечно, речь идет о династическом браке, и физиологическая сторона вопроса в таких случаях отходит на второй план. Но для женщины из рода Норвежского конунга подобный брак — слишком уж незавидная судьба. Каково это: лучшие годы молодости провести… с мальчиком? И отдал бы ее отец, зная, какая жизнь достанется дочери? Можно осторожно предположить, что Кристин предназначалась не для сына, а для отца, сватовство же к малолетнему Василию было предлогом для осторожного прощупывания почвы. И, следовательно, к тому времени первая жена уже лежала в гробу или не могла исполнять супружеский долг по каким-то иным веским причинам.

Сторонники второго брака Александра Невского находят иную причину и для отказа от сватовства к норвежке Кристин: дескать, в 1252 году великому князю нашлась более достойная невеста на Руси — та самая Васса[149].

Точного ответа нет.

Более того, открывается целый веер возможностей. Если все-таки сватовство касалось самого Александра Ярославича, то его первая жена к тому времени, как уже говорилось, либо скончалась, либо приняла постриг (такое возможно, это своего рода форма развода), либо тяжко болела и находилась на грани смерти. В 1251 году сам Александр Ярославич стал жертвой смертельно опасной болезни; отсюда выводилось предположение, что он и Александра Брячиславна переболели одной хворью, только князь выжил, а его супруга скончалась. Но это всего лишь гипотеза, фактических оснований под ней нет.