Полководцы XVII в

Обстоятельно рассказывает о трудностях превращения народных ополчений в боеспособную армию дьяк Иван Тимофеев в своем «Временнике»: «Крестьяне не понимают, на какое место полагается каждый вид ратного оружия, когда воины перед сражением надевают его на себя, а просто только смотрят на одевание, не вникая как следует умом, как и куда на вооруженных всадников надевается каждая часть этого вооружения; они считают, когда случится, что все это делается просто, а не с рассудком. Но — неразумные — они ошибаются, так как не знают того, что каждая вещь имеет свое назначение там, где полагается быть. Когда же этим невежам самим где-нибудь придет время облачиться в такую же броню, они шлем налагают на колено, щит безобразно вешают на бедро вместе с другим вооружением, потому что это дело им не свойственно…»

Дьяк, конечно, преувеличивает невежество ополченцев, но для того чтобы воевать «стройной ратью», им, действительно, следовало много учиться военному делу.

Во время совместного похода с Яковом Делагарди на Торжок и Тверь Михаил Скопин-Шуйский видел, как умело, с расчетливым профессионализмом действовали шведские, французские, шотландские и немецкие наемники, как устойчивы были их боевые порядки. О «немецких людей кованию рать» разбивались атаки польских гусар. Под Тверью, когда конница побежала под натиском интервентов, «немецкая пехота, вооруженная копьями, осталась нетронутой на поле боя». Знаком был Скопин-Шуйский и с принципами построения новых боевых порядков. Во всяком случае, он знал об этом больше, чем летописец, точно изобразивший боевой строй немецкой пехоты: «Немцы ж пешие поидоша наперед, отыковся копьем, a иные (мушкетеры) сташа позади их». Действительно, таким был пехотный строй «мануфактурного периода» войны: пикинеры стояли впереди и прикрывали мушкетеров от атак кавалерии, и те вели беглый огонь из мушкетов, то выходя вперед сквозь ряды пикинеров, то скрываясь за ними, чтобы в безопасности перезарядить мушкеты.

За основу организации своей армии Михаил Скопин-Шуйский взял правила передовой по тому времени нидерландской военной школы. В этом сыграл роль и тот факт, что именно такой тактики придерживались шведы, а сам Яков Делагарди воевал в Нидерландах под командованием Морица Оранского и многое перенял у знаменитого полководца. Но дело не только в этом. «Нидерландская война» как нельзя лучше соответствовала тем реальным условиям, которые сложились в России. И там и здесь против интервентов война началась с народных восстаний, армию приходилось создавать на ходу. И там и здесь для того, чтобы противостоять регулярной армии противника, превосходившей по военному обучению, приходилось опираться на полевые укрепления. Мориц Оранский широко применял строительство блокгаузов, огонь отрядов пехотинцев из-за валов, завалов и других прикрытий. Все это как нельзя лучше соответствовало русским условиям.

Шведский историк Олаф Далин пытается представить инициатором реформы русской армии Якова Делагарди, утверждая, что именно «он им представил, что надобно войско их обучить прежде, нежели что-либо с оным предпринять может, и в самом деле употребил к этому Христера Соме» (Христиера Зомме). Но это не так. Зомме служил Михаилу Скопину-Шуйскому по особому договору, пришел в Калязин с «немногими людьмя» (двести пятьдесят всадников и семьсот двадцать пехотинцев), когда Яков Делагарди оставался в Новгородской земле. Верно только то, что именно ему поручил Скопин-Шуйский обучение своих ополченцев. Надо сказать, что выбор оказался удачным: Зомме занимался обучением ратников старательно и успешно.

О содержании военного обучения можно судить по свидетельству Видекинда, который специально останавливался на этой службе Христиера Зомме: «Ни одного почти дня не проходило у него, чтобы он не обучал московского солдата, хоть и снабженного надлежащим оружием, но неотесанного и до сих пор неопытного в сражении, полевым упражнениям по бельгийскому (нидерландскому) обычаю, в марше, в строю, то на равном узаконенном расстоянии соблюдать ряд, то правильно копьями наводить, мечами размахивать, дротики метать, то придвигать машины и взбираться на вал».

Программа военного обучения была, таким образом, достаточно обширной и включала не только умение владеть оружием, но и те полевые упражнения в строю, которые были главными в нидерландской тактике. В переписке принцев Оранских подчеркивалось: «Особенно важно, чтобы люди научились разбирать, что такое шеренги и ряды, соблюдать интервалы, а также строиться и маршировать тесно сомкнутым строем. Для этого они должны научиться вздваивать как шеренги, так и ряды, поворачиваться направо и налево и заходить правым и левым плечом».

Русские ополченцы научились этому.