Поллианна

– То-то я смотрю, что наша Мисс Полли помолодела! – заметил он. – Как по мне, новая причёска ей к лицу!

– Ещё бы! – воскликнула в ответ Нэнси. – Она хоть на человека стала похожа! Она, можно сказать…

– А я тебе что говорил, Нэнси! – перебил её старик, расплывшись в улыбке. – Не рассказывал я тебе, что наша Мисс Полли была когда-то красавицей? А ты не верила…

Нэнси пожала плечами.

– Ну, красавицей – это, пожалуй, громко сказано, но в том белом платье с кружевами, которое она сегодня с утра надела ради Мисс Поллианны, её просто не узнать!

– Хоть теперь-то ты веришь, что наша Мисс Полли – ещё далеко не старуха? – спросил Старик Том.

Нэнси засмеялась.

– Ну, теперь она хоть перестала ею прикидываться! Скажите, Мистер Том, а с кем она встречалась? Я ведь до сих пор этого не знаю!

– Много будешь знать – скоро состаришься! – с загадочным видом ответил старик.

– Ой, Мистер Том, ну пожалуйста! – принялась упрашивать Нэнси. – Кто же мне скажет, кроме вас?

– Любопытной Варваре нос оторвали! Слыхала такое? – спросил он, усмехнувшись.

И вдруг улыбка погасла на его лице:

– Скажи лучше, как сегодня наша малышка?

Нэнси покачала головой. Её лицо тоже омрачилось.

– Ах, Мистер Том, всё по-старому. Лично я не вижу никаких сдвигов. Да и никто их, по-моему, не видит. Она просто лежит и то спит, то болтает, то старается улыбаться и «радоваться» закатам, восходам, цветочкам да птичкам – просто сердце разрывается на всё это смотреть!

– Да я знаю; это всё её «игра». Благослови Господь её чистую душу! – незаметно смахнув слезу, кивнул Старик Том.

– Выходит, она и вам про неё рассказала?

– А как же иначе? Давным-давно рассказала!

Старик на секунду задумался, а затем, усмехнувшись, продолжил:

– Жаловался я ей как-то на старость свою согбенную; и как ты думаешь, что она мне ответила?

– Понятия не имею, Мистер Том! Неужели и здесь она умудрилась отыскать, чему радоваться?

– А как же иначе? Оказывается, я должен радоваться тому, что мне можно полоть не наклоняясь, потому что я и так уже согнут в три погибели!

Нэнси невесело усмехнулась.

– Да, это на неё похоже. Уж она-то всегда что-нибудь да откопает! Помню, она приехала и давай мне рассказывать! Ну, про игру эту. И тогда мы с ней стали играть. Ей ведь больше не с кем было! Правда, сначала она собиралась играть со своей тётей…

– С Мисс Полли!

– А я-то считала, Мистер Том, что вы гораздо лучшего мнения про нашу хозяйку, чем я! – съязвила Нэнси.

Старик Том вдруг гордо выпрямился.

– Я просто подумал, что она… что она бы удивилась, – с достоинством объяснил он.

– Тогда – конечно, – ответила ему Нэнси. – Но только не теперь. Теперь от нашей госпожи чего угодно можно ожидать! Вот возьмёт и станет играть в эту самую игру!

– А разве наша малышка… никогда ей не рассказывала? Она ведь, похоже, уже всей округе рассказала. Ведь с тех пор, как с ней стряслась беда, я повсюду только и слышу, что про эту игру!

– Нет, Мисс Полли она не рассказывала, – ответила Нэнси. – Ещё давным-давно Мисс Поллианна говорила мне, что она не может ей рассказать, потому что тётя запретила ей вспоминать отца. А ведь из песни слова не выкинешь – игру-то он придумал! Вот она ей так до сих пор и не рассказала.

– Ну, это понятно, – важно кивнул головой старик. – Ведь ещё покойные господа давным-давно на этого миссионера зуб точили! Он, дескать, отнял у них Мисс Дженни. А Мисс Полли хоть и была тогда молода, так никогда и не смогла его простить. Она ведь очень любила сестру! Да, это понятно. Ну и дела тогда творились! – вздохнул он и, отвернувшись, принялся за работу.

– Да уж, творились, – вздохнула, в свою очередь, Нэнси и отправилась к себе на кухню.

Дни ожидания никому не давались легко. Сиделка старалась казаться спокойной, но в глазах её читалась тревога. В отличие от неё, доктор Уоррен даже не пытался скрывать своё плохое настроение. Он сделался раздражителен и нетерпелив. Мисс Полли больше молчала; однако ни мягко ниспадающие волны волос, ни изящные кружевные воротнички не могли скрыть её всё возрастающую худобу и бледность. И только Поллианна держалась молодцом. Она играла с Пушком и Дружком, любовалась цветами, ела фрукты и студень, которые ей присылали, и писала исполненные оптимизма ответы на письма. Их она получала великое множество, и в каждом из них содержались заверения в любви и бесконечные вопросы о её здоровье. Однако она тоже сделалась худой и бледной, а неугомонные движения её тоненьких ручек лишь подчёркивали скорбную неподвижность её ножек, которые не так давно были столь же резвы, а теперь лежали под одеялом, словно каменные.

Поллианна по-прежнему пыталась играть в свою игру. Бедняжка всё рассказывала Нэнси о том, как будет рада, когда снова пойдёт в школу, навестит Миссис Сноу и Мистера Пендлтона, прокатится в двуколке с доктором Чилтоном… Она, казалось, не осознавала, что радость эта не в настоящем, а в будущем. Нэнси же, в отличие от неё, осознавала всё как есть и лишь в одиночестве давала волю слезам.

Глава 26 Приоткрытая дверь