Поллукс

Наш маленький кортеж двинулся к моему особняку. Если они придут за мной, то я хотя бы отведу угрозу от детей. Особняк стал нашей базой. Джейк спокойно и методично с помощью «птиц» ликвидировал три засады, ждущие нас по дороге в особняк. Это еще раз убедило меня в правильности моего решения.

Сэр Энтони сделал официальное объявление о традиционном «Семейном лете». В сети уже была размещена информация, что это ежегодное мероприятие родственных кланов, и даже СМИ не в силах были признать, что были не в курсе столь значимого события. Фото пикников, счастливых детей, карусели и аттракционы. Балы и приемы. Сбор пожертвований в очередной фонд по спасению кого- или чего-нибудь. Тематические вечеринки для детей и взрослых. Театрализованные представления. Весь этот праздник жизни прошел мимо нас.

Нас ждало другое. Мы разгрузили фургон, забив коробками кабинет отца.

– Мне отогнать их фургон? – спросил Патрик.

– Отгони его за ворота, они сами его заберут, – я бросила парню ключи. – Без охраны не высовывайся!

Когда он вышел, я повернулась к Джейку.

– Пойдем со мной, – я кивнула на бар, – прихвати бутылку.

Он взял бутылку виски и последовал за мной. Он не был здесь раньше. Я чувствовала, что просто обязана это сделать. Я вела его в галерею.

Он медленно брел вдоль портретов, вглядываясь в лица наших великих и ужасных предков. Один Морган следовал за другим. Наконец, мы добрались до отца.

Джейк застыл, глядя на его портрет.

– Он не защищен, не бросай в него ничего, – тихо сказала я, устроившись на полу, на своем месте.

Давно я тут не была. Сердце непривычно сжалось при взгляде на отца. Джейк долго стоял, не сводя с него глаз. Наконец, обернулся в поисках меня. Я похлопала рукой по полу, приглашая его присоединиться. Он тяжело опустился на пол рядом со мной и, открыв бутылку, отпил прямо из горлышка. Затем стянул с головы свой извечный пиратский платок. Я впервые заметила, что тот изрядно обтрепан.

– Откуда он у тебя? – решилась я на вопрос.

– Отец подарил. Он, – Джейк кивнул на портрет, – давно.

Мы долго молчали. Джейк крутил в руках бутылку, время от времени прикладываясь к горлышку.

– Черт… – услышала я наконец.

– Он признал Майкла, а меня нет, – усмешка его была горькой, – я считал, что недостаточно хорош для него… злился… Но он дал мне все то, что дал Майклу. Он дал мне его. Майкл – хороший брат. Но… отец не признал меня, – его щека со шрамом дернулась, – я ненавидел его и страстно мечтал о его любви. Он приезжал к нам в школу. В лагерь летом. Отправлял нас вместе на каникулы. Но я всегда помнил, что Майкл официально его сын, а я нет. Моя мать так и не вышла замуж – он разбил ей сердце в буквальном смысле, когда женился на твоей матери. Она прочитала газету и упала. К полудню ее не стало. Меня воспитывала тетка, ее сестра.

Джейк говорил сумбурно, но я отчетливо представляла себе его жизнь и его внутреннее состояние.

– С одной стороны, у меня было всё – образование, возможности, с другой – ничего – ни имени, ни отца. У остальных были приемные отцы, которые любили их как своих. У меня не было и этого. Когда тетка вышла замуж, она перевела меня в интернат на постоянное жительство. Мне было шесть. Если бы не Майкл, я бы там с ума сошел от тоски и одиночества. Но приезжал ОН и забирал нас на обед, кормил мороженым, водил на аттракционы, в те моменты мне казалось, что у меня есть семья и я любим.

– Он любил тебя, – тихо сказала я, – он признал Майкла поперек воли клана, когда оказалось, что законного наследника у него не будет. Он признал Майкла из-за меня, но ничего не вышло – Майкл не смог занять мое место. Тебя ему признать уже просто не позволили, поставив перед выбором – моя вольная жизнь или ваше признание.

– Ты и твоя вольная жизнь… Это должно было перевесить все просто по умолчанию. Твои интересы превыше всего – с этим росли все мы.

Джейк вытер своим черным платком лицо. Теперь была моя очередь приложиться к бутылке. Виски приятно обожгло горло, я отставила бутылку и заговорила:

– Я не знаю, с чем вы росли. Я всю жизнь была одна. У тебя были родные, старший брат и даже отец, пусть даже в такой странной форме. Ты провел с ним больше времени, чем я за всю свою жизнь. У меня был только Генри, наш дворецкий. Я не могу представить, каково было тебе, я знаю, каково было мне – ежедневно и ежеминутно ощущать себя нежеланным ребенком. Потом, спустя много лет, после встречи с Майклом я поняла, что ошибалась в оценке происходящего. Но до смерти отца и до появления в моей жизни Майкла я жила именно так – одна против всего мира. Я не знаю, что тебе сказать. Мне некому сейчас задать все эти вопросы, и я очень жалею, что мне не хватило чуткости и ума увидеть истинную суть вещей в то время, когда отец был жив. Момент упущен раз и навсегда. Все, что я знаю, это то, что время для клана было тяжелое, я сама все это недавно узнала. Но он любил вас, поверь мне. Даже если признать остальных не получилось, он все равно смог защитить и обеспечить всех вас, – я раз и навсегда хотела разрешить этот вопрос.

– Ну да… – он явно не знал, что сказать.