Полмира

Колл, чтобы лучше видеть, вскарабкался на мачту, уже наполовину покрытую резьбой, и, уцепившись за рею, начал молотить руками и вопить, как безумец. Сафрит схватилась за голову, бормоча:

— Я сдаюсь. Я сдаюсь. Пусть скачет, пока не помрет, если уж так хочет. Живо слезай оттуда, болван!

— Ты видела когда-нибудь что либо подобное? — прошептал Бренд.

— Ничего подобного нигде нет, — сказала Колючка. Ее сумасшедшая ухмылка стала жестче, чем обычно. По щетине на обритой стороне ее головы шел длинный белый шрам, и в ее спутанных волосах висели кольца красного золота из монеты, которую дал ей Варослав, вперемешку с серебром. Как сказал Ральф, это чертов каприз, носить золото на голове, но Колючка пожала плечами и сказала, что голова такое же хорошее место, чтобы хранить свои деньги, как и любое другое.

Свою монету Бренд хранил в мешочке на шее. Она была новой жизнью для Рин, и он не собирался терять ее ни за что.

— А вот и он, Ральф! — крикнул Отец Ярви, пробираясь между улыбающимися гребцами к рулевой платформе. — У меня хорошее предчувствие.

— У меня тоже, — сказал кормчий, и паутина счастливых морщин появилась в уголках его глаз.

Скифр хмуро посмотрела на кружащихся птиц.

— Чувства, может, и хорошие, но предзнаменования плохие. — Ее настроение так и не восстановилось в полной мере после битвы на Запретной.

Отец Ярви ее проигнорировал.

— Мы поговорим с Теофорой, императрицей Юга, и мы передадим ей подарок королевы Лаитлин, и увидим то, что увидим. — Он обернулся к команде и развел руки, его поношенная накидка хлопала на ветру. — Мы прошли долгий и опасный путь, друзья мои! Мы пересекли полмира! Но перед нами конец пути!

Вся команда одобрительно крикнула, а Колючка пробормотала:

— Конец пути, — и облизнула потрескавшиеся губы, словно она была пьяницей, а Первый из Городов — огромным кувшином эля на горизонте.

Бренд пришел в восторг, как ребенок, и начал разбрызгивать над всеми воду из фляжки. И брызги искрились, когда Колючка отбила флягу прочь и столкнула его сапогом с его морского сундучка. Он ударил ее по плечу, что в эти дни было, словно бить по щиту, который крепко держат. Она схватила его потрепанную рубашку, они оба свалились, хохоча, рыча, и в кислом запахе боролись на дне лодки.

— Довольно, варвары, — сказал Ральф, ставя свой сапог между ними и разнимая их. — Хватит, вы теперь в цивилизованном месте! С этого момента ведите себя цивилизованно.

Доки были одним сплошным огромным хаосом.

Люди толкались, протискивались и шарахались друг от друга, освещенные ярким светом факелов, толпа бурлила как нечто живое, всюду начинались драки, кулаки, и даже клинки сверкали над толпой. Перед воротами стояло кольцо воинов, одетых в странные кольчуги, похожие на рыбью чешую, рычали на толпу и иногда били их тупыми концами копий.

— Я думал, это цивилизованное место? — пробормотал Бренд, когда Ральф подвел Южный Ветер к причалу.

— Самое цивилизованное место в мире, — прошелестел Отец Ярви. — Хотя по большей части это означает, что люди предпочитают колоть друг друга не спереди, а в спину.

— Так меньше шансов, что кровь попадет на твою прекрасное одеяние, — сказала Колючка, глядя, как человек поспешно идет на цыпочках по причалу, придерживая свой халат выше лодыжек.

В гавани стояла, сильно накренившись, огромная широкая лодка с гнилой позеленевшей обшивкой. Половина из ее весел торчала над водой. Очевидно, она была сильно перегружена, и у ее бортов толпились паникующие пассажиры. Пока Бренд тянул свое весло, двое уже прыгнули — или их толкнули — и упали, барахтаясь, в море. В воздухе висел дым, и пахло паленым деревом, но еще сильнее пахло паникой — сильной, как вонь гнилого сена и заразной, как чума.

— Это похоже на неудачу! — крикнул Досдувой, когда Бренд слезал вслед за Колючкой на причал.

— Я не очень-то верю в удачу, — сказал Отец Ярви. — Только в хорошее и плохое планирование. Только в хитроумие и скудоумие. — Он зашагал к седеющему северянину с заплетенной и завязанной за шеей бородой. Он злобно хмурился, глядя на погрузку корабля, который был похож на Южный Ветер.

— Хороший день, чтобы… — начал министр.

— Не думаю! — Проревел мужчина в ответ, заглушая гам. — И вам не найти здесь много тех, кто думает иначе!

— Мы на Южном Ветре, — сказал Ярви, — спустились по Запретной из Кальива.

— Я Орнульф, капитан Матери Солнца. — Он кивнул на свое побитое непогодой судно. — Приплыл из Ройстока два года назад. Весной мы торговали с Альюксом, и у нас был лучший груз из тех, что вы видели. Специи, вино, бисер, и украшения, от одного вида которых наши женщины бы разрыдались. — Он горько покачал головой. — У нас был склад в городе и прошлой ночью он сгорел. Все пропало. Все потеряно.

— Сочувствую вам, — сказал министр. — И все-таки боги оставили вам ваши жизни.

— И мы покидаем это чертово место, прежде чем потеряем и их.

Ярви хмуро оглянулся на женский визг, от которого кровь стыла в жилах.

— Здесь всегда так?

— Вы еще не слышали? — спросил Орнульф. — Императрица Теофора умерла прошлой ночью.