Полная история Белого движения

Когда большевики заняли Дон и Терек, парламенты, правительства и армии искали убежища на Кубани. Прибывшие не отличались хорошим поведением, и их встретили с враждебностью не только в селах иногородних, но и в казачьих станицах. Донская армия поддерживала дисциплину лучше, чем подразделения Кубани, и, соответственно, Ставка использовала эти войска для подавления восстаний и организации карательных экспедиций против тех, кто не хотел воевать. Лидеры Дона страстно желали возобновления наступления, с тем чтобы как можно скорее освободить свою родную территорию. Напротив, кубанские казаки все больше уставали от войны и хотели ограничиться просто оборонительными действиями.

Также были серьезные трения между политиками Терека и Кубани, по большей части в результате дела Калабухова. Калабухов был казнен за заключение договора с представителями горских республик, которые находились в состоянии войны с Тереком. Соответственно, казаки Терека одобряли жестокую кару, осуществленную Добровольческой армией, а кубанские политики считали это повешение грубым нарушением их суверенитета. Когда кубанские казаки надеялись на единый казачий фронт против Деникина, они не всегда находили поддержку.

Кубанские казаки больше не верили в возможность победы. Многие из них, вместо того чтобы вступить в армию, предпочитали ударяться в бега. Уже существующие части отказывались сражаться. Дисциплина была особенно низкой, а число дезертиров — особенно высоким среди черноморских казаков, но у линейцев обстановка была немногим лучше. Генерал Забржицкий, глава управления снабжения, писал о них: «Казаки не вступают в бой. Когда они слышат звук орудий, то седлают коней и отступают. Без паники и беспорядка. Это хуже всего. Они просто не хотят сражаться».

Кубанские политики проявляли усталость от войны и враждебность к Добровольческой армии. На выборах, которые проводились в декабре, после унижения Рады, была избрана самая бескомпромиссная группа делегатов. Впервые среди политиков войска полностью преобладали черноморские казаки. Когда атаман Успенский неожиданно умер от тифа, черноморским казакам удалось выбрать в качестве его преемника своего кандидата, генерала Букретова. Эти выборы противоречили закону Кубани, который требовал, чтобы атаман был казаком или имел пятнадцать лет службы в войске. Однако радикалы очень хотели избрать его, так что были готовы посмотреть сквозь пальцы на его неполное соответствие этим условиям. Его главными привлекательными чертами были хорошо известная враждебность по отношению к Ставке и то обстоятельство, что Деникин его презирал. Интересно, что плохое мнение Деникина о новом атамане не имело никакого отношения к политическим разногласиям. Главнокомандующий считал его бесчестным аферистом и подозревал в хищениях.

Букретов разочаровал сепаратистов. Как русский офицер, он был мало заинтересован в независимости Кубани. После отставки генерала Деникина он без всяких проблем сотрудничал с генералом Врангелем, новым главнокомандующим, и хорошо работал с умеренными политиками-линейцами.

Рада выбрала премьером В. Н. Иваниса, черноморского казака. Иванис, будучи министром торговли в предыдущем правительстве, установил контроль экспорта и пошлины на экспорт и импорт, что привело к экономической войне с Добровольческой армией. Понятно, что избрание Иваниса было еще одним тревожным событием с точки зрения Ставки.

Но самым могущественным кубанским политиком того времени был И. П. Тимошенко, новоизбранный председатель Рады. 32-летний социал-демократ Тимошенко был лидером правого крыла. Он испытывал непримиримую вражду к Добровольческой армии. Тимошенко надеялся создать третью силу между красными и белыми и для этой цели установил контакты с меньшевистской Грузией и Петлюрой. Когда Кубань пришлось эвакуировать, Тимошенко не последовал за армией в Крым, а бежал в Грузию.

Иваниса, Тимошенко и Букретова объединяло враждебное отношение к Добровольческой армии, но они не любили друг друга и часто действовали наперекор друг другу. Будь Деникин умелым политиком, он мог бы извлечь преимущество из разногласий между врагами, но, с его точки зрения, все трое были таким злом, что даже видимость временного сотрудничества или малых уступок была просто совершенно невозможна.

18 января в Екатеринодаре собрался Верховный круг. Каждое войско прислало 50 представителей. Казаки Терека, которые понимали, что их родную территорию можно вернуть только с помощью русских, были наименее враждебны к Добровольческой армии. За исключением малочисленного левого крыла, которое голосовало вместе с радикалами Кубани, делегаты Терека действовали как посредники между Кругом и штабом.