Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг

— Ах так! — сказала Розали, и вопрос был исчерпан. Но тревога не оставляла Монтроза. Когда Розали говорила о капитане Фосдайке, в ее глазах вспыхивал особый блеск, а на лице появлялось восторженное выражение, и его одолевали всяческие опасения. Неужто, спрашивал он себя, она становится жертвой бесспорного магнетизма этого человека?

Он решил посоветоваться со своим другом Джорджем Пибусом из отдела по связи с прессой. Джордж был очень осведомленным молодым человеком, и он-то, несомненно, придумает что-нибудь конструктивное.

Джордж Пибус выслушал его повесть с интересом и сказал, что она напомнила ему о девушке, которую он любил и потерял в Деймоне, штат Айова.

— Она променяла меня на боксера, — сообщил Джордж. — Никуда не денешься, девушки клюют на сильных, закаленных мужчин.

У Монтроза упало сердце.

— Не думаешь же ты?…

— Трудно сказать. Ведь неизвестно, как далеко это зашло. Но я бесспорно чувствую, что нам следует безотлагательно наметить план действий, с помощью которых ты обретешь обаяние мужественности и обезвредишь чары этого Фосдайка. Я пораскину умом.

И на следующий же день, сидя с Розали в столовой и разделяя с ней сборный мясной пудинг «Марлен Дитрих», Монтроз заметил, что девушку снедает сильнейшее волнение.

— Монти! — воскликнула она, не успев наколоть вилкой первую почку. — Знаешь, что сегодня утром сказал капитан Фосдайк?

Монтроз подавился пудингом.

— Если этот тип тебя оскорбил, — вскричал он, — я… я буду крайне возмущен, — договорил он с большим жаром.

— Не глупи. Он говорил не со мной, а с Луэллой Бенстед. Знаешь, она скоро опять выйдет замуж…

— Странно, как эта привычка постоянно дает о себе знать.

— …и капитан Фосдайк спросил, почему бы ей не сочетаться браком в клетке гориллы. Для рекламы.

— Так и сказал?

Монтроз от души расхохотался. Странная идея, подумал он. Почти гротескная.

— Она ответила, что и думать об этом не хочет. И тут мистеру Пибусу, который случайно оказался поблизости, пришла в голову замечательная идея. Он подошел ко мне и спросил, почему бы нам с тобой не сочетаться браком в клетке гориллы.

Монтроз перестал смеяться.

— Нам с тобой?

— Да.

— Джордж Пибус предложил это?

— Да.

Монтроз испустил мысленный стон. Он же мог сообразить, что именно чем-то таким должна неминуемо обернуться просьба к сотруднику отдела по связи с прессой напрячь свой интеллект. Мозги сотрудников отдела по связи с прессой напоминают суп в дешевом ресторане. Лучше их не взбалтывать.

— Ты подумай, какая это будет сенсация! И мне больше не придется изображать толпу. Я буду получать роли. Хорошие роли! Без рекламы девушке в кино никак не продвинуться.

Монтроз облизал губы. Они вдруг совсем пересохли. Он думал о Джордже Пибусе, и мысли его были черными. Половина бед в нашем мире случается из-за дурацкой болтовни таких вот джорджей пибусов.

— Но не кажется ли тебе, — сказал он, — что в рекламе есть нечто унизительное? Я придерживаюсь мнения, что истинные артисты должны быть выше нее. И мне кажется, тебе не следует упускать из виду другой крайне важный аспект этого дела. Я имею в виду вредное влияние, которое такой пошлый спектакль, измышленный Пибусом, окажет на читателей газет. Лично я, — продолжал Монтроз, — был бы в восторге скромно бракосочетаться в клетке с гориллой. Но есть ли у нас право потакать патологическим вкусам падкой на сенсации публики? Я не принадлежу к тем, кто постоянно разглагольствует о подобных серьезных вещах, и, без сомнения, на взгляд со стороны могу показаться беззаботным и легкомысленным — однако я с чрезвычайной серьезностью отношусь к долгу гражданина в наши суетливые времена. Я считаю, что каждый из нас по мере сил обязан бороться с нарастающими пагубными тенденциями в обществе, где развиваются патологические признаки нездорового лихорадочного возбуждения. Я весьма опасаюсь, что нация не сможет обрести полного здоровья, пока будет царить эта жажда сенсаций. Если Америка не хочет пойти путем Вавилона и Древнего Рима, нам необходимо вернуться к нормальному образу жизни и здравому смыслу. У человека моего скромного положения нет особых возможностей укротить бушующие валы, но в моей власти хотя бы не подбрасывать топливо в пламя, сочетаясь браком в клетках с гориллами.

Розали недоверчиво уставилась на него:

— Не хочешь же ты сказать, что отказываешься?

— Это было бы недостойно.

— По-моему, ты струсил.

— Ничего подобного. Просто вопрос гражданского долга.

— Нет, струсил. Струсил! Подумать только, — страстно продолжала Розали, — что я связала свой жребий с человеком, который боится размалюсенькой гориллы!

Пропустить подобное мимо ушей Монтроз не мог.

— Эта горилла вовсе не размалюсенькая. На мой взгляд, мышечное развитие этого животного заметно превосходит среднее.

— И ведь снаружи клетки будет стоять сторож с острой палкой.

— Так ведь снаружи, — вдумчиво заметил Монтроз.

Розали вскочила, вся во власти внезапного гнева:

— Прощай!

— Но ты же не доела свой пудинг!