Полночь мира (=Пепел Сколена)

  Моррест покраснел. Не Олтана, невольно подумал он. Этой палец в рот не клади, а язычок острый, как кинжал. Наверное, не стоит сравнивать двух женщин, но иначе отчего-то не получается. При всех различиях есть у них что-то общее. И выговор - один в один. Если Нэтак - тот самый, она землячка Олтаны, а значит, и Эвинны. "Да что за фигня, - подумал Моррест. - Как встречаю тут девчонку, она из этого... Гремящего Ручья, оказывается! Осталось только с Эвинной шуры-муры замутить!"

  Моррест не знал, кто ему больше нравится, и это пугало. То ли спокойная, добрая, но давно смирившаяся с судьбой, и в то же время оставшаяся стеснительной деревенской женщиной, Олтана. То ли жизнерадостная, ершистая Ирмина. Девчонка, которая привыкла жить сегодняшним днем и не горевать о несбывшемся, которая во всем находила хорошее, а плохое или не замечала, или высмеивала - опять же, не задумываясь о последствиях. Наверное, понимала, что собственность портить никто не будет, и потому ее не убьют и не искалечат, а что касается порки... Выпороть раба или рабыню, как успел убедиться Моррест, тут могли и ради удовольствия. Значит, и нет смысла особо заискивать перед свободными.

  - Что ж ты их не послала? Сбежала бы, кому сейчас ловить...

  - Да, а как я буду кормиться? Тем же самым, но без крыши над головой, и при этом любой мог бы меня убить и ограбить. Или, что еще хуже, вернуть хозяевам.

  - Ты же многое умеешь!

  - Ничего такого, что не умела бы любая другая, - произнесла она. - Это вы, господин, как... не от мира сего.

  "Знала бы она, что угадала, - модумал Моррест. - Интересно, решила бы, что ее обманом похитил демон?"

  - Ну ладно, а Нэтак-то интересовался, как ты, где ты?

  - Зачем? Он на выпивку получил - получил. Что еще надо?

  Видно было, что девчонка нисколько не переживает по этому поводу. Или переживает, но виду не показывает. Впрочем, скорее первое: она из тех, кто говорит, что думает, и уж потом думает, что говорит. Может, попробовать научить ее читать, а потом дать что-нибудь историческое, скажем, тексты настоящего Морреста ван Вейфеля. Что бы она сказала, узнав, как врут историки?

  Моррест хранил молчание. А вот Ирмина была неспособна держать язык за зубами больше нескольких мгновений. Убедившись, что хозяин не собирается расспрашивать дальше, но и не желая раздражать хозяина, девчонка принялась негромко напевать в такт шагам. Моррест прислушался и обомлел. Песня была памятна еще по "Сказанию" - конечно, в виде неуклюжего подстрочника, чернового перевода. По-сколенски она звучала куда приличнее, были в ней и ритм, и рифмы, и чувства - прежде всего ненависть к врагу и презрение к предавшему страну правителю. Моррест не сразу осознал, в чем разница. Разница была в имени Императора. Не Кард. Арангур.

  Дворец огромный императорский -
  Остров роскоши в море нищеты.
  И приехал король алкский Амори
  Переговоры свои вести.

  Принимал его Император,

  Как слуга - своего господина.
  И забыл Арангур, видно, напрочь,
  Что слугой императорским был он.

  И накрыли столы золоченой

  Изукрашенной посудой царской,
  И за пиром хмельным и веселым
  К Императору алк обращался.

  Говорил король алков Амори,

  Что пришла, мол, нынче, пора
  Забыть то, как все было ранее,
  Чтобы "завтра" сменило "вчера".

  И что он, сколенский Император

  Понять должен раз навсегда,
  Что Империя умирает,
  Воскресить ее вновь нельзя.

  "Потому прошу, ваше величество:

  Вы от титула отрекитесь,
  И то, что умереть все равно должно,
  Вы добейте и похороните..."

  До сих пор мелодия была спокойная, сдержанная, даже немного ленивая - она точно передавала обстановку чинного, казенно-аккуратного и скучного официального пира. Но вот она взорвалась яростью, как призыв боевой трубы, как лязг мечей и ржание боевых жеребцов. Теперь в песне звучал надлом, звенела злость, непокорность, жажда схватки с врагом - и жгучее бессилие.