Полночь мира (=Пепел Сколена)

  Как и остальные, Моррест послушно опустился на колени, потом вообще уткнулся носом в мозаику, покрывающую полы. В зале не было ни одной детали интерьера, которую бы обошли вниманием мастера. Полы и стены, потолки и люстры со свечами, колоссальная карта Сэрхирга, выложенная мозаикой на полу. Императорский трон, успел заметить Моррест, был именно там, где должен находиться Старый Энгольд. Зато они с Эвинной шли от самого "Борэйна" и "Крамара". "Наверное, императоры так воплотили свои мечты" - решил он.

  - Поднимитесь! - снова провозгласил герольд.

  - Встаем, - шепнула Эвинна - инструкции инструкциями, а неизвесный, выдающий себя за Морреста, вполне мог все испортить. Сама она ударить в грязь лицом не боялась: в школе Воинов Правды учили основам придворного этикета.

  - Сам соображу, - буркнул Моррест, но поднялся. Оставаться на коленях дальше не имело смысла. Теперь Моррест получил возможность повнимательнее рассмотреть как самого владыку, так и стоящих за троном придворных.

  "Владыка восхода и захода", и так далее его не впечатлил. Нет, с одеяниями, с ажурной короной, инкрустированной огромными бриллиантами, с чем-то вроде тюрбана на голове и лакированными алыми сапожками все было в норме. Имелся даже массивный, чем-то напоминающий ракету, скипетр. Но вот сам он... Из отечественных коллег Императора, виденных в прошлой жизни, Моррест тут же вспомнил Брежнева. Только не молодого и энергичного, совавшегося под пули и бомбы на Малую Землю, а того, каким его запомнила страна - больного, неимоверно уставшего от жизни и - не могли скрыть тогдашние партийные имиджмейкеры - дышащего на ладан. Этот был не лучше. Моррест не помнил, сколько ему лет на самом деле, и долго ли осталось править. На вид он смотрелся на все семьдесят, но на самом деле должно быть поменьше. Если Валигар приходился внуком Арангуру Третьему, ему не может быть больше шестидесяти. Впечатление усиливала нездоровая бледность и одутловатость лица, будто слепленного из папье-маше.

  - Ваше величество, - продолжил герольд. - Лицезреть ваш лик удостоены Эвинна вана Эгинар из Верхнего Сколена и Моррест ван Вейфель, мудрец и летописец из Кетадринской земли.

  Это была идея Эвинны, пришедшей в ужас от одной мысли, что можно лгать повелителю Империи. Ее не убедило даже то, что и "кетадринское" имя Морреста не было подлинным. "Или ты говоришь повелителю только правду, - сказала она. - Или я иду к Императору одна!" И Моррест согласился. Отчасти потому, что тоже хотел поглазеть на Императора, отчасти - в целях карьеры: очень не помешает "засветиться" перед правителем. Может, повысит. В идеале хотелось бы стать императорским секретарем - это гарантия ото всех бед, имперское дворянство и "прописка" в Старом городе. А там и с Ирминой можно что-то придумать.

  - Нас радует ваша верность и ваше... ммм... усердие, - сидящий на троне старик впервые открыл рот. Голос оказался таким же слабым и невыразительным, как и он сам, глуховатым и сиплым. Вдобавок Император нешуточно картавил и говорил, будто рот набит халвой. Лишь прекрасная акустика тронного зала и молчание придворных позволяли что-то расслышать. - Мы ознакомлены с сутью дела из поданного вами прошения. Но мы хотели бы услышать подробности от самой свидетельницы, дабы лучше узнать, как обстоят дела во... временно отпавших от Империи землях.

  "Ага, временно, - подумал Моррест и едва сдержал невольную усмешку. - Интересно, что бы на это сказал Амори?"

  Эвинна вновь поклонилась, Моррест заметил, как она нервно облизнула губы: начиналось самое ответственное. Она и правда верила, что от ее ораторского искусства зависит решение Императора. А от императорского решения - судьба сотен тысяч верхних сколенцев. "Наивная..."

  Снова Моррест слушал незатейливый рассказ о незатейливых ужасах. Собственно, после Самура они и ужасами-то не казались. Так, обыкновенный фашизм... Тем более, самую впечатляющую часть рассказа - о северных приключениях и расправе с семьей - Эвинна благоразумно опустила. Наверное, Император придерживался такого же мнения. По крайней мере, на августейшем лице не появилось и тени эмоций.

  - Мой рассказ будет неполным без дополнений, сделанных Моррестом ван Вейфелем, - закончила Эвинна. - Если повелитель соблаговолит выслушать моего спутника, он сможет поведать о судьбе сколенцев, еще недавно проживавших в Алкском королевстве.

  "Сама не могла рассказать? - недовольно подумал Моррест. - Какой из меня докладчик?" Но назвался мудрецом - изволь, рассказывай. Тем более, что Эвинна имела в виду не умственные способности, а положение первого Морреста ван Вейфеля в обществе. Та каста, к которой принадлежал кетадрин-летописец, в переводе так и называлась. О том, что эти два Морреста - два разных человека, она не сказала. Умолчание правды - все-таки не прямоен вранье. Моррест глубоко вздохнул и начал рассказ. Вот когда пригодились труды переписчика документов: в речь сами собой вплетались унылые канцеляризмы: