Полночь в кафе «Черный дрозд»

Деревья как ни в чем не бывало безмятежно шелестели на ветру.

Я глубоко вздохнула, не обращая внимания на боль в груди, и поползла на четвереньках вдоль грядки, считая выдернутые сорняки, чтобы не забивать голову тем, что я все равно не в силах изменить.

На сорок третьем сорняке я заметила, что из зарослей мелиссы за мной следят внимательные серо-голубые глаза, и выпрямилась.

– Привет, мистер Кот.

Он неторопливо выбрался из своего укрытия. Я протянула руку, чтобы его погладить. Кот отпрянул.

– Поняла. Ты не приемлешь панибратства. Хорошо, учту. Кстати, ты видел, что я выставила для тебя на террасе угощение и воду? – Я указала на две миски. Правда, Лук предупредил, что я тем самым, можно сказать, приглашала к столу всех енотов и опоссумов в округе, но я боялась, что кот останется без еды и питья, да еще в такую погоду.

Кот, дернув ухом, прошел по направлению к воротам и оглянулся.

– Что, Гидеон опять застрял на крыше?

Кот сделал еще два шага вперед и снова призывно посмотрел на меня.

– Надо закончить прополку…

Кот издал возмущенный вопль – прямо как Олли, когда я не ринулась немедленно выполнять ее просьбу. Я сняла перчатки и поднялась.

– Ладно. – Раскрыла ворота, ведущие во двор, и, осознав, что делаю, коротко рассмеялась. Интересно, почему я вообще слушаюсь этого кота-диктатора? – Идем, только побыстрее. У меня мало времени.

– Мисс Анна-Кейт, как дела?

– Здравствуйте, мистер Бойд. Все в порядке. А у вас?

В отличие от своих товарищей, которые появлялись и уезжали, сэр Птицелюб обосновался здесь прочно и надолго.

– Хорошо, хорошо. Вы подумали над предложением орнитологического журнала опубликовать статью о черных дроздах?

Недавно звонил журналист-фрилансер, спрашивал разрешения понаблюдать за дроздами и взять парочку интервью. Он уже скоро должен был приехать.

– Стоит ли привлекать столько внимания к дроздам?..

Готова поклясться, что кот, остановившийся за спиной у мистера Бойда, нетерпеливо вздохнул.

– Вы, наверное, не понимаете, что для нас значат черные дрозды, – возразил мистер Бойд с таким жаром, что я невольно улыбнулась. – Я больше чем полжизни изучаю птиц и никогда не видел, чтобы они вот так себя вели. Эти дрозды – особенные.

Он даже не представляет насколько.

Мистер Бойд указал на шелковицы.

– Как это они поют каждую полночь? Вы их дрессировали?

– Я приехала в Уиклоу меньше месяца назад. У меня не было времени заниматься дрессировкой.

– А ваши пироги… – Он умолк, словно решая, стоит ли вообще затрагивать эту тему. Впервые услышав местную легенду, мистер Бойд лишь презрительно фыркнул и тем не менее ежедневно заказывал по куску пирога.

– Вам снилось что-то необычное? – поинтересовалась я.

Нахмурившись, он погладил бороду.

– Любопытно, что вы спросили. В последнее время мне снится мама. Она беспокоится, что мне одиноко, и настаивает, чтобы я завел семью и принялся за книгу, которую давно планировал написать. Мама всегда любила покомандовать.

Смущение Птицелюба меня позабавило, но, различив в его голосе печаль и нежность, я сдержала улыбку.

– А вам одиноко?

Он пожал плечами.

– Я вполне доволен жизнью. У меня много увлечений.

Я широким жестом обвела двор.

– Это точно.

– Странная штука эти сны. У меня никогда раньше таких не было. Я настолько отчетливо слышу маму, словно она здесь, со мной. – Он умолк и сжал губы. – Она сказала еще кое-что…

Я отогнала от лица муху и вся обратилась в слух. Похоже, мистеру Бойду необходимо было излить душу.

– Мама погибла больше двадцати лет назад. Поскользнулась зимой на льду и ударилась головой. Я со всех ног мчался в больницу, но опоздал: она умерла.

– Мне очень жаль.

Он грустно улыбнулся.

– Я всегда корил себя за то, что не успел с ней проститься. Однако в одном из снов мама просила меня не терзаться чувством вины. Мол, она сама решила, не дожидаясь меня, уйти в мир иной, чтобы я не был свидетелем ее страданий. Хотела, чтобы я запомнил ее такой, какой видел в последний раз. – Его улыбка сделалась светлой и теплой. – Было Рождество, ее любимый праздник. Мама весь день веселилась, отплясывала в колпаке Санта-Клауса и распевала рождественские песенки. – Он глубоко вздохнул и сгорбился, погрузившись в воспоминания. Потом моргнул и расправил плечи. – Простите, мисс Анна-Кейт. Я, наверное, надоел вам своими рассказами. Вероятно, я произвожу впечатление сумасшедшего.

– Вовсе нет. Вы производите впечатление человека, который любит свою мать.

Мистер Бойд кивнул.

– Хочется верить, что легенда не врет и эти сны – действительно послания с того света. Очень хочется. Только это же… уму непостижимо!

– Мяу!

– Подожди, – отмахнулась я от пушистого деспота.

Мистер Бойд удивленно огляделся.

– Подождать?

– Это я не вам, а коту.

– Какому еще коту?

– Да вот же… – Только сейчас я обнаружила, что тот исчез, и вздохнула. – Мне пора. А что касается снов, слушайте свое сердце. Вот так все просто, мистер Бойд.

– Похоже, у нас с вами разные представления о том, что такое «просто».

– Уверена, что нет.

С этими словами я двинулась вперед, пытаясь отыскать кота среди палаток.

– Кис-кис-кис! – звала я, но тот не появлялся.