Полночная любовница

Одно это слово вмещало всю его тоску, все желание. Она улыбнулась и посмотрела на него. Изменилось все и ничего.

– Привет, Кон.

– Можно мне залезть к тебе?

– О да!

Как же хорошо сидеть в его объятиях на изгибе ствола! Внезапно шаль показалась ей слишком теплой для пасмурного осеннего дня. Кон, должно быть, понял, потому что его руки проскользнули под старый плащ, раздвинули края шали и погладили чувствительную грудь.

– Можно мне поцеловать тебя разок, как в старые добрые времена?

Лоретта повернула к нему лицо. Его губы с очаровательной нерешительностью прильнули к ее губам.

Она открылась ему, пробуя его на вкус впервые за несколько недель. В тот же миг трепет наслаждения охватил ее с головы до ног. Язык Кона был теплым и ищущим. Она расслабилась в его объятиях, отгородившись от невозможности будущего, когда его ладони стали ласкать ее под плащом.

У нее был только сегодняшний день. И в каком бы отчаянии они ни находились, заняться любовью на дереве у них не получится.

Лоретта мягко отстранилась и развязала завязки плаща. Затем быстро поцеловала Кона и спрыгнула на землю. Расстелила плащ и шаль под низко висящими ветвями, теперь голыми. Кто-нибудь может наткнуться на них. Нет ни зеленой листвы, ни высокой травы, чтобы укрыть их от посторонних глаз, но вряд ли жена Кона захочет прогуляться в такой пасмурный день.

Лоретта поежилась от холода и предвкушения. Вскоре Кон накрыл ее своим телом, и колючая шерсть, царапающая обнаженную кожу, была приятным дискомфортом. Ей необходимо было почувствовать каждую точку соприкосновения с ним, и плевать на все неудобства. Не было времени на игру, лишь первобытное слияние двух тел в последнем всплеске горько-сладкого наслаждения. Она была такой же безудержной, как и он, извиваясь, кусая до крови, и пусть потом его жена увидит эти синяки, ей все равно. Кон принадлежит ей, и только ей, что бы там ни было написано в брачном свидетельстве.

Лоретта упивалась его жаркими объятиями. Они вместе уносились в рай, не было никаких ожидающих ангелов, было лишь страшное осознание, что это конец. Лицо Кона застыло от боли, когда он вышел из нее.

– Мы больше не можем этого делать, Лори. – Он прислонился спиной к стволу дерева.

– Я знаю, глупый, – попыталась она пошутить, с запоздалой скромностью поправляя юбки и устраиваясь на плаще. – Я уезжаю на несколько месяцев, но когда вернусь, мы сможем тайно встречаться. – Она старалась не думать о возможных последствиях. О том, что может сделать с ними мистер Берриман, если узнает. Она цеплялась за надежду.

– Вряд ли. – Щеки Кона раскраснелись, но губы были белыми. – Марианна беременна. Теперь ты понимаешь? Я женат. И скоро стану отцом. Я уже потерял большую часть своей чести. Не жди, что я лишусь ее совсем.

– Ре...ребенок? – Перед глазами Лоретты заплясали черные круги. Она натужно сглотнула и стиснула ткань плаща.

– Ты замерзла. – Кон стряхнул с шали сухие травинки и накинул Лоретте на плечи. – Вставай, Лори. Мне очень жаль. Я собирался только поцеловать тебя. Но Бог мой, я люблю тебя, и нет никакого выхода. Никакого. Я негодяй, что вот так использую тебя.

Лоретта покачнулась, вставая, и Кон поддержал ее. Потрогал брошку у нее на груди:

– Она тебе нравится? Я купил ее тебе на восемнадцатилетие.

День, который ее родители даже не заметили, потому что были очень злы на нее.

– Красивая, – отозвалась она без всякого выражения. – Спасибо.

– Не надо ни за что меня благодарить! Я испортил тебе жизнь!

Как драматично он выглядел со своими растрепанными волосами, заострившимися чертами и несчастными глазами! Лоретта только сейчас заметила, что он в новых начищенных сапогах и дорогой одежде. Его купили со всеми потрохами.

– Г-глупости. Ничего ты не испортил. – «Только разбил мне сердце».

Лоретта наклонилась, чтобы поднять с земли плащ, и замерла, почувствовав головокружение. Она надеялась, что он не будет спать со своей женой, что у них будет настоящий брак по расчету, как у большинства представителей аристократии. Она даже помыслить не могла повторить то, что они делали с Коном, с каким-то другим мужчиной. Но Кон каким-то образом сделал свой брак настоящим.

Лоретта почувствовала прикосновение его рук, когда он застегивал на ней плащ.

Какой же дурой она была! Ее родители редко бывают правы, но в отношении Кона не ошиблись. Она молодая и такая глупая.

Словно откуда-то издалека услышала Лоретта, как Кон горячо заверяет, что думал только о ней, когда занимался любовью с женой. Но от этого стало почему-то еще хуже.

Она отвернулась от его протянутой руки и пошла назад по тропинке, с трудом переставляя одеревеневшие ноги.

Завтра она уедет из дома. Завтра вырвет Кона из своего сердца. Через шесть месяцев она передаст своим кузенам ребенка и начнет все заново. Ее жизнь не загублена. Ее сердце не разбито. Она не плачет, нет, не плачет.