Полночное солнце

Вообще-то, на двери написано, что вход разрешен только лицам старше двадцати одного года, но верзила не спрашивает у нас документов. Это хорошо. Ведь фальшивых у меня нет, а настоящее удостоверение я оставила дома на кухонной столешнице. И там указано, что мне всего восемнадцать.

– Я думала – Сиэтл и есть сюрприз!

Чарли мотает головой и улыбается еще шире. Мы входим. Он отдает гитару и мой жакет гардеробщице. Другой верзила открывает перед нами следующую дверь. Внутри бухает музыка, вспыхивают огни. Помещение, которое раньше, похоже, было складом, набито зрителями до отказа. А на импровизированной сцене – одна из самых моих любимых групп, играющих альтернативный рок. Потная и счастливая толпа движется в такт музыке.

– Это закрытый концерт! – кричит Чарли мне в ухо. – Я вчера о нем узнал и взял для нас билеты. Ты вроде говорила, что тебе нравятся эти ребята!

– Еще как!

– Твое первое живое шоу!

– Боже мой! Здесь так здорово!

Само по себе это огромное, продуваемое сквозняками помещение ничем не примечательно, но люди, но атмосфера… Я никогда еще не видела столько разноцветных шевелюр, столько татуировок, столько серег на разных частях тела. Такое ощущение, будто я попала на страницы одного из тех музыкальных журналов, какими я зачитываюсь у себя в комнате. Я нашла родное племя креативщиков. Кто знал, что все эти годы люди, близкие мне по духу, были совсем рядом!

Озираюсь, не веря собственным глазам. Вокруг полно того, чего мне не хватало в четырех стенах, в моем маленьком городке, в моей маленькой жизни! Здесь все подлинное, и это гораздо интереснее, чем те замечательные композиции, при помощи которых мой любящий папа пытался знакомить меня с миром: саванна в подвале или пляж на чердаке, где вместо моря горячая ванна, резиновые игрушки, огромные фотографии чаек, дельфинов, акул и китов. Сейчас же, не сходя с места, даю себе клятву хвататься за все, что предлагает жизнь. Больше я ни дня не буду заложницей болезни.

Мне становится ясно: я не только с Чарли должна поговорить. Я уже давно должна была поговорить с отцом, причем очень серьезно. Теперь я знаю, что мне доступно гораздо больше, чем я представляла себе до этого вечера. Может быть, даже настоящий колледж вместо лекций онлайн. Как говорится, была бы воля, способ найдется. А воля у меня железная.

Пока я обдумываю грандиозные планы, наслаждаясь картинами и звуками этого потрясающего места, Чарли пробирается сквозь толпу, таща меня на буксире. Лавируя, как опытный лоцман, он отыскивает лазейки между людскими островками, куда можно проскользнуть. Так мы вскоре оказываемся прямо перед сценой. Пришлось потихоньку подвинуть целую кучу народу, но никто ничего не заметил, и никто на нас не наезжает.

Сияя, оборачиваюсь к Чарли. Он кладет руки мне на бедра, и мы танцуем что-то вроде школьного танца, который он показывал мне на вечеринке, только еще круче. Вокруг все меняется, как в калейдоскопе, но вижу я только Чарли. В этот момент больше никто и ничто не имеет для меня значения.

Под следующую взрывную рок-композицию все начинают прыгать. Разношерстная толпа подчиняется единому ритму. Мы с Чарли тоже скачем как ненормальные. Я наэлектризована музыкой и энергетикой этого места. Я никогда не ощущала такой остроты жизни, и мне внезапно становится ясно, что это, может быть, уже не повторится. Нужно сохранить в памяти все до мельчайших подробностей. До последней секунды.

Музыка заканчивается гораздо раньше, чем я бы хотела. Забрав в гардеробе жакет и гитару, мы возвращаемся на набережную. После концерта я как пьяная. Кажется, что под ногами не тротуар, а вода.

– Это было потрясно! – кричу я, пожалуй, чересчур громко: в ушах все еще гудит и мне трудно регулировать звук.

– Знаю, – улыбается Чарли.

Я запрокидываю голову и ору еще сильнее:

– Живая музыка – это супер!

Чарли смеется.

– Да! – кричит он в ответ.

Я останавливаюсь и беру его за руку. Трудно выразить, до какой степени Чарли изменил мир вокруг. Еще недавно мне не верилось, что больная девушка вроде меня может понравиться парню, а теперь я возлагаю на будущее огромные надежды! Пытаюсь найти нужные слова и в итоге просто говорю:

– Спасибо.

Растрепанные волосы и веселые глаза придают Чарли сходство с любопытным щенком. Обожаю, когда он так на меня смотрит. Он не может прочесть мои мысли, но как будто знает, о чем я думаю.

– Пожалуйста. Теперь твоя очередь.

Чарли бережно ставит мою гитару на землю и раскрывает хитроумные замочки. Потом укладывает открытый футляр, чтобы в него можно было бросать монеты, а инструмент передает мне. Я делаю шаг назад и выставляю перед собой ладони:

– Что? Нет! Ни в коем случае!

– Ты задолжала мне песню.

Я мотаю головой:

– Не могу… играть здесь.

Мы ведь не в нашем городишке. К дебюту в большом городе я не готова. По крайней мере, сегодня. Сейчас.

– Давай! – не успокаивается Чарли. – Сама же говорила: живые концерты лучше всего!

– Ты есть не хочешь? Я хочу, – говорю я, похлопывая себя по животу. – Помнишь, сколько симпатичных кафе мы видели?