Полночные близнецы

Сначала мы слышим шум битвы. Крики, звон металла о металл. Глухой стук чего-то огромного, упавшего на землю. Крылатые трейтре, освещенные солнцем, кружат над куполом замка. Я с высоты вижу весь масштаб произошедшего за то время, пока мы сражались с Мидраутом. Вокруг Тинтагеля выстроились сотни и сотни трейтре. У каждого гладкая металлическая шкура, но на этом сходство между ними заканчивается. Их тела сооружены из потрясающе разнообразных и страшных орудий убийства. Некоторые ползут, как пауки, по стенам зданий, просовывая длинные лапы в окна и вытаскивая наружу сновидцев и рыцарей, чтобы швырнуть их на землю в сотнях метров внизу. У других огромные челюсти с рядами акульих зубов, они пережевывают людей и камни, как бисквиты. А есть и такие, что похожи на трейтре, убившего мою маму, – они гибкие и элегантные, с длинными, как хлысты, хвостами.

Рыцари уже убили несколько тварей. Тела медных и бронзовых трейтре лежат на земле. Я мельком замечаю своих друзей. Самсон стреляет из лука в протянутые к нему лапы одного трейтре; Наташа стремительно склоняется в седле, чтобы ударить в живот другого. Феба мечется между своей лошадью и своим львом, используя их, чтобы отвлечь монстров от нападения на другого рыцаря. В центре битвы – лорд Элленби, гордо сидящий на своем скакуне, – он стреляет из лука в разные стороны с такой скоростью, что мне это кажется невозможным.

Но павших рыцарей куда больше, чем убитых трейтре. Я почти не вижу их за общей суматохой, но они там, на земле. А потом мое сердце подпрыгивает к самому горлу. На краю поля битвы лежит наполовину съеденное тело. Узнать его можно лишь по лицу. Райф. Райф, спасший меня от ангелов в ту первую ночь, первый человек, давший мне прозвище. Я глотаю ветер, нуждаясь в том, чтобы заполнить как-то провал внутри.

– Готова? – спрашивает Олли.

Его голос прерывается от эмоций.

– Черт, да! – отвечаю я.

Дай опустошению превратиться в ярость…

Я изгоняю из головы жуткую картину всех этих тел. Я не должна о них думать. Не. Должна. Думать. Это превращается в некую мантру, когда мы с Олли пикируем в гущу схватки. Я не могу задерживаться мыслью на погибших, но я должна делать все, что могу, чтобы не дать погибнуть тем, кто еще жив. Один трейтре хватает Наташу за талию и уже готов загрызть ее, когда я поднимаю его и швыряю о стену с такой силой, что его металлическая шкура лопается. Но их слишком много. Куда бы я ни посмотрела, всюду убивают рыцарей. Мальчик едва ли на год старше меня падает с распоротой грудью, его кишки вываливаются наружу. Они расползаются по дороге, как ленты. Пустые глаза мальчика укоряющее смотрят на меня.

Вдали я слышу ржание. Лэм галопом выносится на площадь, мечется между трейтре, пытаясь найти меня. Я прыгаю к ней, приземляюсь в седло и подхватываю поводья. Ко мне бежит, стуча когтями, серебряный трейтре. Я мысленно подхватываю его под живот и поднимаю в воздух, а потом бросаю на другого монстра, того, который скидывает сновидцев с крыш. И использую острые, как рапиры, когти первого трейтре, чтобы пронзить его дружка, а потом пришпиливаю их обоих к земле, когда они падают, – один уже неподвижен, второй издыхает.

Потом я замечаю Самсона. Он сражается с трейтре размером в четыре раза больше его самого. Я направляю Лэм к ним, выхватываю из ножен ятаган.

– Пригнись! – кричу я.

Самсон бросается на землю, а я наношу удар по монстру. Тот даже и не дернулся, уверенный в том, что простой меч не причинит ему никакого вреда. Но это не просто меч – во всяком случае, в моих руках. Я толкаю несколько инспайров в его рукоять. Сияющее голубое пламя вспыхивает на лезвии. Когда я ударяю по твари, его шкура распадается под пеклом инспайров, и трейтре падает на землю, извиваясь, а свет забирается глубже в него. Самсона я подхватываю к себе в седло.

– Нас слишком мало, и мы слишком малы! – кричит Самсон сквозь общий шум.

– Я стараюсь, как могу!

Он хватается за меня, когда Лэм шарахается в сторону, чтобы не наступить на павшего рыцаря. Мои ребра и плечо пронзает боль.

– Мне просто хочется, чтобы мы были такого же размера, – говорит Самсон. – Это могло бы лишить их части преимуществ.

Конечно. Я мысленно крепко выругалась из-за того, что сама об этом не подумала. И когда Самсон перебирается на своего коня, я соскальзываю с Лэм и откатываюсь в сторону, ища прикрытие. Мне понадобится побыть неподвижной, чтобы сделать это, а главное – мне надо видеть всех. Я осознаю, что прислонилась к платформе, которая выводит нас из Аннуна. Мне только и нужно, что достать свое зеркало – и я окажусь дома, в безопасности. Но эта мысль задерживается в моем мозгу лишь на долю секунды.

Несколько рыцарей еще сидят в седлах, и я сосредоточиваюсь именно на них. Мысленно удерживать их всех одновременно – это нелегко, особенно когда я слышу звуки ударов, звон металла, вижу смерть, – но я стараюсь изо всех сил отключиться от всего этого.

«Больше, – думаю я. – Сильнее».