Полночные тайны

Потом мне пора выходить в последний патруль с бедеверами. Полк устраивает нам проводы – пикник на одном из узких пляжей, что тянутся вдоль южного берега Темзы. Самсон и Олли замечают сон уличного музыканта и приманивают его к нам, и вскоре все отплясывают импровизированную джигу под звуки деревенской скрипки. Наконец, утомленные и веселые, мы валимся на землю и начинаем болтать. Я наблюдаю со стороны, а мой полк демонстрирует мне все то, чего я лишаюсь. Линнея и Олли пускают по воде камешки, а Неризан ведет счет. Самсон вместе со Вьен раздает еду, а потом замечает, что я сижу одна, и подходит со стаканами амброзии для нас обоих.

– Подвинься, тут уж слишком много камней, – говорит Самсон.

Я передвигаюсь, и меня охватывает жаром от его близости.

– Ты готова? – спрашивает он.

– Я буду чувствовать себя очень странно, не отправляясь каждую ночь в патруль с тобой.

– А еще более странным будет то, что тебя здесь не окажется. – Самсон улыбается мне, потом его лицо мрачнеет.

– В чем дело?

– Может, это и хорошо, – глядя на реку, произносит он.

Я ему благодарна за это, потому что так он не может видеть, что я поражена.

– Мы будем скучать по тебе, конечно, но я частенько гадаю, не начинаем ли мы слишком уж полагаться на твой Иммрал. Может, это делает нас плохими рыцарями. Ленивыми. Я не знаю. Мне не нравится, что я постоянно прошу тебя применить силу, хотя тебе это причиняет сильную боль.

– Ну, не так уж все и плохо, – лгу я.

– Именно так, Ферн, – возражает Самсон, глядя на меня в упор. – Я ведь вижу боль на твоем лице каждый раз, когда ты используешь Иммрал.

Слева от нас Олли бросает в воду камень – и из реки вдруг выпрыгивает ярко раскрашенная рыбина и глотает его до того, как счет вышел бы в пользу Олли. Они с Линнеей хохочут и шумят сверх меры. А Самсон продолжает смотреть на меня.

– Там все будет в порядке, – кивает он.

– Да, – отвечаю я, – это совсем не то, что проникать в крепость Мидраута. Я и представить не могу, что там должно происходить с рассудком.

Какое-то время Самсон молчит, и я уже начинаю думать, что он больше ничего не скажет. Но потом он очень тихо произносит:

– Я думаю, что самым трудным было действовать как обычно в Итхре. Ночи были трудны, конечно, пойми меня правильно, но тот факт, что мне постоянно грозила опасность, что меня могут обнаружить и убить в любой момент, заставлял меня быть крайне сосредоточенным. – Он начинает рисовать что-то на песке. – В Итхре мне приходилось делать вид, что все нормально. Я знаю, таны держат все в секрете, но это другое дело, потому что это общая тайна. У меня появились друзья, с которыми можно поговорить, – все вы. А когда я был там, я был совершенно одинок, не мог поболтать с Наташей или… или Райфом… о том, что происходит. Я видел, как экспериментируют над всеми теми людьми, и страшился того, что среди них окажется кто-то из моих знакомых. Я ужинал с семьей – а мысли об этом непрерывно кружили в моей голове: «Что, если ночью там окажешься ты, тетушка? Что, если следующим будешь ты, младший братец?»

Что-то открылось между нами. В Аннуне существовало неписаное правило – ты не должен говорить о своей жизни в Итхре, потому что легче сохранить здравомыслие, если разделять эти два мира. Конечно это не касалось нас с Олли, все ведь знали, что мы двойняшки. Но Самсону не было надобности рассказывать… Я представила его сидящим за большим столом, с семьей куда большей и близкой, чем моя…

– А ты не испытывал желания поделиться со своей подругой? – спрашиваю я.

Самсон говорил мне о ней несколько месяцев назад, и она превратилась для меня во что-то вроде привидения, заглядывающего в мою душу каждый раз, когда я оказываюсь рядом с Самсоном.

Самсон пристально смотрит на меня. Потом опускает взгляд, слегка прикусывает губу, и от этого мне хочется укусить свою собственную.

– Конечно, – отвечает он. – Мне хотелось рассказать ей все, но я решил, что люди, которые знают нас лучше всего, на каком-то уровне и так все понимают.

Я думаю о недогадливости папы.

– Твои родные и подруга не похожи на мою семью, но… да, конечно.

Пикник уже не кажется мне таким веселым. Вьен бодро машет нам рукой, сидя рядом с Майлосом.

– Наверное, мне лучше присоединиться к ним, – говорю я.

– Да, и мне тоже неплохо изобразить из себя капитана, – улыбается Самсон.

Когда он начинает собирать остатки пикника, я присоединяюсь к Олли и Линнее, сразу побив их рекорд по запуску камешков одним собственным броском.

– Двадцать шесть! – хлопает в ладоши Линнея.

– Да ты Иммралом воспользовалась! Это жульничество! – кричит Олли.

Я пожимаю плечами:

– Правила этого не запрещают, братец!

Потом мы возвращаемся в замок, чтобы написать последний отчет о патруле вместе с капитанами и лейтенантами других полков. На этот раз я действительно с радостью этого жду – рутинного занятия вместе с друзьями, тихого момента хаотичной ночи. Но похоже, мне даже этого уже не позволено, потому что Джин и Рейчел, которые должны бы к нам присоединиться, ждут меня перед входом в рыцарский зал.