Полночный тигр

Холодная жестокость в собственном голосе его удивила.

Ракеш тоже кивнул, и Кунал его отпустил, а после двинулся за ним в гущу людей.

Глава 25

Эша следила за тем, как солдат из Крепости посмотрел сначала на лежавшую в его объятиях девушку, а затем – на нее. Потом вновь перевел взгляд с одной на другую.

За эти несколько секунд сердце Эши двадцать раз останавливалось и опять начинало биться.

– Не припомню, чтобы раньше девушки так легко падали мне в руки, – промолвил он, широко улыбаясь.

Она изучала его – высокого и худого, в сверкающих доспехах, а люди обходили их по широкой дуге, и кое-кто уже начал шептаться.

Это был не ее солдат.

Ей бы радоваться, потому что этот парень ничего не знал о ее личности. Но крошечная ненавистная часть Эши ощутила резкую боль. Другой солдат, Кунал, – вот кто был по-настоящему интересной головоломкой.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, она изобразила застенчивую, с оттенком кокетства улыбку. Уж в эту игру она могла бы сыграть с закрытыми глазами.

– Простите, моя сестра плохо переносит толпу. – Эша говорила быстро, с мольбой. – Танцующая обезьянка, особенно сальто назад, и еще все эти люди – это уж слишком, – пояснила она, бросая на него взгляд из-под ресниц.

Солдат кивнул, словно все понял.

– У меня тоже так бывает. Йаварскими всадниками меня не напугать, но от пляшущей обезьянки я бы сам упал в обморок, клянусь.

Хотя в его голосе чувствовалась улыбка, она не отражалась во взгляде – он оставался таким же острым, как и черты лица.

Эша захихикала, стараясь, чтобы это выглядело правдоподобно.

– Мне кажется, тут скорее все дело в жаре, но придется признать, что пляшущая обезьянка – в самый раз для кошмаров.

– Точно! Раз они танцевать умеют, на что еще они способны? – спросил он, озорно шевельнув бровями. Холодность начала исчезать с его лица, но Эша все равно чуяла ее внутри, как быстрину в замерзшей реке.

Его бронзовые доспехи сверкали в мягком свете, и вспыхивающие блики будили в ней иное воспоминание – то, из-за которого рука Эши невольно потянулась к пристегнутому к ноге клинку. Было бы так здорово убить солдата, тем более такого, что перешел ей дорогу. Одним мертвым солдатом больше, одним шагом ближе к тому, кто перерезал своим ножом сначала горло ее отца, затем – горло матери. Одной чумой меньше на этой земле.

Она остановила руку. Если действовать с умом, этот солдат поможет им выбраться с базара, ей ускорить движение, если использовать его с умом. Тана уже очнулась, но Эше было ясно – нехватка воздуха пока что сказывается.

– Благодарю вас, эменда, но нам пора идти. – Эша подождала ответа, позволив тишине задрожать между ними.

Она ожидала, мысленно считая мгновения. Если у него осталась хоть крупица порядочности…

– Позвольте мне вам помочь, – произнес солдат спустя несколько биений сердца.

Она послала замершему перед ней солдату самую нежную из своих улыбок, воображая все способы удушения на тот случай, если он подойдет ближе.

– Да? Как мило с вашей стороны. Папочка всегда говорил: солдаты – люди благородные. Я покажу дорогу.

Когда он поднял Тану, на его руках вздулись мышцы. Эша махнула куда-то вперед, и они пошли рядом без толкотни, потому что теперь горожане расступались, давая им пройти.

– Как вам базар? – спросил солдат. Его глаза обращались к Эше всякий раз, когда он думал, что она не видит.

Эша изобразила на лице наслаждение.

– Обожаю его и люблю сюда приходить в конце каждой луны. Сестричке тут тоже нравится, но мне пришлось уговаривать ее выскользнуть из дома, чтобы посмотреть сегодняшние представления.

Эша смотрела вперед, вычисляя расстояние между ближайшими улочками и проверяя, как близко друг к другу края крыш. Когда они спустились с отлогого холма, на котором стоял базар, Эша повела их к восточному предместью, где обитали богачи.

Возвращаться в гостиничный номер нельзя – его съемщик, скорее всего, мучился страшной головной болью и гадал, куда исчезло его утро. Во время прогулки в торговый квартал она приметила голубой дом, и быстрый осмотр дома и садов подсказал Эше, что, во-первых, он пуст, во-вторых, там есть ванна.

Она вела их в направлении дома, тщательно поддерживая легкую беседу. Они шли на восток, к знаменитым фаорским скалам, которые обступили этот конец города, бросая тень на все, что располагалось внизу.

Когда Эша заметила голубой дом, она остановила спутников и, показав на него, прижала палец к губам. Солдат смолк, и она склонила перед ним голову.

– Нельзя, чтобы папочка увидел, как мы крадемся внутрь. Он нас запрет на целую луну! А мне нужны новенькие браслеты на праздник, который состоится на той неделе, – кокетливо улыбнулась она. – Опустите сестричку. Она еще намного отдохнет, и мы проберемся туда через кухни. Если вы, конечно, не против, – добавила она, закусывая губу.

– Конечно, – сказал солдат. – Я бы хотел вас проводить лично…

Она решительно покачала головой.

– Нет, что вы, и просить не смею. У вас ведь столько важных дел по службе.

Его глаза стали рассеянными, и он кивнул, почти равнодушно, словно что-то вспомнил.