Полное собрание рассказов

– Да, есть, – смиренно согласился Стай. – Но как же мне хочется, чтобы все закончилось. Когда будет бой с Макгиббонсом, Доусон?

– Примерно через месяц, мистер Бинг. В Новом Орлеане. Двадцать раундов.

– Ты же знаешь, я никогда не боксировал двадцать раундов, – сварливо пробурчал Стай.

– Вам и не придется, мистер Бинг, – улыбнулся Доусон.

Стаю предстояло сразиться с чемпионом в его весовой категории и с одним из величайших, хотя и странным, боксеров, когда-либо выходивших на помост. Он был настоящим ирландцем, что нынче среди боксеров стало редкостью, приземистым, с обезьяноподобным лицом и длинными руками, как у гориллы. Никому не удавалось сбить его с ног, не говоря уже о том, чтобы отправить в нокаут, зато сам мог нанести нокаутирующий удар с обеих рук. Он овладел всеми навыками боксерского искусства и небеспочвенно считал, что в ближайшие годы удержит чемпионскую корону на своей голове. Когда его менеджер упомянул о бое со Стаем, уродливая обезьянья физиономия Макгиббонса осветилась жестокой, открывающей зубы-клыки улыбкой.

– Счастливчик Уилли вроде бы красивый парень? Ладно, договорись о двадцати раундах, но таким красавцем он не останется. Насчет денег предложи ему восемьдесят на двадцать.

После долгого совещания с Доусоном Сайдман, менеджер Обезьяны Макгиббонса, вернулся к своему подопечному. «Ты договорился на восемьдесят – двадцать?» – спросил мрачный Макгиббонс.

– Я договорился о лучших условиях, Мак. Победитель получает все. Ты завалишь этого Бинга. Его менеджер – старина Алек Доусон, который когда-то спарринговал с Корнишменом[216], и я его уговорил. Это даст тебе на двадцать процентов больше. Разве не здорово, Мак?

– Я же сказал, восемьдесят на двадцать, жидовская свинья. А если случится что-либо непредвиденное? Почему ты не делаешь то, что я тебе говорю?

– Ничего не случится, Мак. Можешь мне верить. Ничего не может случиться. И не случится! Ты просто уложишь его. Ведь уложишь, Мак?

– Теперь придется, паршивый прохиндей. Но восемьдесят – двадцать по мне смотрятся гораздо лучше. Победитель получает все – осталось в прошлом, тогда это считалось нормальным. А восемьдесят – двадцать означает, что я получаю восемьдесят процентов при любом исходе. Непредвиденное случается.

– Но, Мак, послушай! Ничего непредвиденного случиться не может! Ты этого не допустишь! Ты просто уложишь его! – В голосе Сайдмана слышались нотки извинения, похвала, уверенность, поддержка.

– Ладно, я за этим прослежу. Заткнись, ладно? – Обезьяну распирала злость.

Пока шли разогревочные бои, Доусон, Сэм и Стай оставались в раздевалке Стая. Сэм, как и всегда, излучал оптимизм. «Через два часа ты станешь чемпионом этого мира, Бинго. И я поставил все, что принадлежит семье Хорн, и даже более того на твою победу нокаутом».

– Он спасет ваши деньги, мистер Хорн. Только не пытайтесь отправить в нокаут меня, когда он уложит Макгиббонса на ринге. Как себя чувствуете, мистер Бинг?

– Я в порядке, Алек. Едва сдерживаю желание отказаться от боя и испуган до смерти, аж подкашиваются колени. А в остальном полный порядок. Никогда больше драться не буду. – Стай уже надел боксерские трусы и туфли, накинул на себя старое одеяло и банный халат.

– Все будет хорошо, мистер Бинг. Но постоянно будьте начеку. У него хороши и правая, и левая. Левой не подпускайте его к себе и не допускайте мысли, что вы его сделали, пока не услышите, что рефери начал отсчет. Держитесь от него подальше. Не сходитесь в ближнем бою. Бейте с достаточного расстояния. Мы можем выиграть двадцать тысяч долларов, мистер Бинг. – Каждую фразу Доусон подкреплял гримасами и взмахами рук. Нервничал он, похоже, больше всех.

– Он хочет сказать, ты можешь выиграть двадцать штук, Эл. Хотя я не думаю, что вознаграждение боксера столь высоко.

– Вы слишком добры ко мне, мистер Бинг. Но, пожалуйста, помните. Держитесь от него подальше. Не позволяйте ему провести вас и при первой возможности бейте.

Сэм, который чуть раньше выскочил из раздевалки, сунул голову в дверь. «Выходите. Объявляют наш бой. Мы у всех на виду».

Время пошло. Шевелись, боксер. У меня для тебя сюрприз, Стай. Посмотри туда, где сидят женщины, жалящая перчатка, когда будешь идти к помосту. Может, увидишь что-то интересное.

– Ты что, совсем сдурел? – сердито бросил Стай. – Только не говори мне, что она здесь.

– А где ей еще быть, Бинго? – Сэм улыбался во весь рот.

– Кто просил тебя приводить ее сюда, болван?

– Никто, это моя идея. Иной раз они приходят мне в голову. Ради кого ты, в конце концов, дерешься?

– Ты просто свихнувшийся чертов идиот, – беспомощно простонал Стай. – Я не хотел, чтобы она знала об этом до того, как все закончится. А если меня побьют? – Он разозлился, так разозлился, что не видел, куда идет, и натолкнулся на зрителей, которые толпились у выхода в большой зал.

– Все нормально. Теперь она знает. Она здесь с отцом. Я ей все объяснил и насчет тебя, и насчет «чего-то сложного», и так далее. Стай, в ее присутствии никому не удастся тебя побить.