Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 1

«Роланд, мой друг, трубите в Олифан,
Услышит вас Карл, что ущельем идет,
Верно говорю: французы будут здесь». —
«Не допустит Бог, — отвечает Роланд, —

Про меня не должны говорить среди людей,

Что ради поганых я трубил в мой рог.
Не хочу опозорить свою родню.
Вот когда начнется великий бой,
Я ударю тысячу раз и еще семьсот —
Всем сверкнет Дюрандаля кровавая сталь.
Французы хорошие люди, сражаются правильно —
Ждет людей из страны испанской неминучая смерть».

Говорит Оливье: «Тут рассуждать нечего.

Я видел сарацинов из страны испанской —
Ими усеяны холмы и долины
И все равнины и плоские земли.
Несметная сила у этих чужестранцев,
А у нас всего небольшая горстка».
Отвечает Роланд: «Это мне сил прибавит.
Не допустит Бог со святыми и ангелами,
Чтобы Франция из-за меня лишилась чести.
Лучше мне умереть, чем быть опозоренным —
Император нас любит за то, что сражаемся правильно».

Роланд храбр — Оливье мудр,

Одинаковой доблестью отличены оба.
Уж если они на коне и при оружьи,
Ради темного страха спиной не станут к битве.
Хороши князья с высокомерной речью.
Одурели язычники, коней пришпорили.
Говорит Оливье: «Друг Роланд, оглянитесь!
Трубите в Олифан — сейчас вполне прилично.
Был бы здесь император — мы бы сразу окрепли, —
И для спутников наших ваша трубля не зазорна:
Взгляните на горы перед Аспрским ущельем —
Увидите войска печальное охвостье.
Я говорю правильно, другого не придумаешь».
— «Бросьте, Оливье, советовать бесчестье.
Не на месте сердце сидит у малодушных!
Стреножим коней, выберем место битвы,
Приготовим большие удары и самые большие».

Когда Роланд увидел, что битва им предстоит,

Заиграл гордостью, стал как лев, как леопард,
Кличет французов, Оливье выговаривает:
«Товарищ мой ласковый, полно вам говорить.
Когда император приказал нам здесь быть,
Он так подобрал двадцать тысяч, один к другому,
Чтобы ни один не примазался к нам изменник.
Ради господина человек должен жестко спать
И терпеть большую стужу и великий жар,
Для него сложить голову и пролить кровь.
Ты бей своим копьем, а уж я Дюрандалью,
Доброй шашкой, подарочком императорским.
Если меня убьют, тот, кто возьмет шашку,
Скажет: она служила честному вассалу».

А с другой стороны Турпин, епископ,

Лошадь пришпорил, на холм въезжает,
Кличет французов, начинает проповедь:
«Господа бароны, Карл нам велел здесь быть.
Ради государя вам должно умереть.
Вы опора христианства, не дай Бог ему упасть!
Теперь вы видите: битва на носу,
Сарацины так близко, что можно глаз уколоть.
Сознавайтесь в грехах погромче, просите милости Божьей!
А уж я отпущу вам — не пропадать же вашим душам.
Если вы умрете — попадете в святые мученики,
Поставят для вас троны в наилучшем месте рая».
Французы спешились, сходят на землю,
Подает им епископ благословенье Божие,
В искупленье грехов советует сражаться.

Французы выровнялись, стали крепко на ноги —

Начисто отпущены, очистились от грехов.
Божью благодать им епископ шлет.
Потом влезают на лошадей сильных и быстрых,
Вооружены по всем правилам рыцарства,
И к битве хорошо приготовлены.
Князь Роланд молвит к Оливье:
«Государь мой товарищ, вы говорите правильно,
Присудил нас к смерти этот Генелон,
Собака, взял золота, добра и динариев.
Ужо император за нас отомстит.
Король Марсил нашу жизнь приторговал,
Под ударами сабель он будет платить».