Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 1

* «Не веря воскресенья чуду...». А. 1916. №9/10. — Т. В беловом автографе из портфеля «Аполлона» (АЛ) — с отточиями вместо ст. 5–6 и тире перед ст. 3, 23, 25, обозначавшими начало прямой речи, с датой /июнь 1916/. Беловой автограф (ККабл) с той же датой; оставлен пробел на месте слов «овиди степные», которые вписаны позднее (Каблуковым?). Беловой автограф из архива С. Рафаловича, созданный, по данным А. Парниса, летом 1917 г. в Алуште, также с отточиями вместо ст. 5–6 (65, с. 199). Здесь, в автографе АЛ и в А в виде цикла из двух ст-ний (строфы 1–2 и 3–4). По сведениям Н. Харджиева (БП, с. 271), ст. 5–6 в первой публ. были сочинены М. Лозинским (устное сообщение М. в 1932 г.). Считаем это вполне вероятным (см. полемику: 49, с. 379). К. Мочульский, оказавшийся свидетелем попыток адекватного воплощения ст. 5–6, вспоминал: «Я никогда не видел его в таком отчаянии. «Вот я слышу — говорил он:

Где обрывается Россия
Над морем черным и глухим... —

а перед этим — пустое место, как бельмо на глазу. Ничего не вижу». Простодушно он просил друзей помочь ему, сочинить две строчки. Так они и не сочинились» (64, с. 68). Написано в Коктебеле, под впечатлением от предшествовавшей поездки к М. Цветаевой в г. Александров Владимирской губ. 4 июня (о дате см.: 44а, с. 357). 12 июня Цветаева писала Е. Эфрон о посещении М. (Собр. соч. М., 1988. Т. 2), позднее — в «Истории одного посвящения». В экз. Т (ИРЛИ. Ф. 803) она, зачеркнув ст. 21, надписала /От бирюзового браслета/ — по-видимому, известную ей другую редакцию. См. примеч. «На розвальнях, уложенных соломой...». Каблуков записал в дневнике 2 янв. 1917 г., имея в виду и это ст-ние (очевидно, его ст. 1–2): «Религия и эротика сочетаются в его душе какою-то связью, мне представляющейся кощунственной... Я горько упрекал его за измену лучшим традициям «Камня» — этой чистейшей и целомудреннейшей сокровищнице стихов...». Юродивой слободе. Имеется в виду «юродивое» удаление Иоанна Грозного в Александровскую слободу и отказ от царствования (1564 г.). Где от браслета Еще белеет полоса (ср. также указанную выше редакцию «От бирюзового браслета»). Подразумеваются реальные обстоятельства встречи, ср. мотивы в ст-нии Цветаевой (22 сент. 1915):

С большою нежностью — потому
Что скоро уйду от всех —
Я всё раздумываю, кому
Достанется волчий мех
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кому — серебряный мой браслет,
Осыпанный бирюзой...

Тавриды пламенное лето... чудеса. С 18 мая до начала июня Цветаева была в Коктебеле (77, с. 99). Пересыпаемый песок. У М. этот образ символизирует вечность (ср. в ст-нии «В таверне воровская шайка...»); не исключено, что метафорический план связан с высказываниями Вяч. Иванова о символике «пересыпания песка» (26, с. 273).

«Эта ночь непоправима...». А. 1916. № 9/10. Беловой автограф с датой /Октябрь 1916/, с пометой С. Маковского о наборе и пунктуационной правкой Лозинского (АЛ); здесь ст. 7, 15 предварены тире, обозначающими начало прямой речи. ККабл с датой и пометой /На погребение матери/. Беловой автограф из архива С. Рафаловича, по сведениям А. Парниса, созданный летом 1917 г. в Алуште (65, с. 199). В ст-нии упоминается «отпевание» матери, Флоры Осиповны Мандельштам (ок. 1866–1916), похороненной 28 июля (умерла 26 июля). Обряд совершался в Доме для отпевания умерших еврейского Преображенского кладбища (неточно называемом кладбищенской синагогой). В ортодоксальном иудаизме мертвое тело считается нечистым, и обряда, подобного христианскому, нет; над мертвым читают заупокойные молитвы, но здания, подобные петербургскому Дому для отпевания, не воздвигают — это дань христианской традиции. Черное солнце — один из центральных образов у М.; ему посвящена обширная литература, предположения разноречивы; вероятнее, он символизирует смерть Иисуса Христа (см. примеч. «Скрябин и христианство» в т. 2). Солнце желтое. Желтый — цвет, символичный иудаизму (57, с. 77–105).